— Не говори так.

— Почему?

— Потому что мне не нужно самоунижение, извинения и прочее. Никогда всего этого не любила. Я про ребенка хочу поговорить.

Мы опустились на лавочку в тени. Игнат смотрел то на мое лицо, то на живот. Жадно, так как я привыкла. А я… я вдруг к самой себе презрением прониклась, я ведь скучала по этому взгляду. И по Игнату. Забыть не могу, простить не могу, и вряд ли вообще когда-то смогу, да и не стоит, но какая-то часть меня никогда не сможет его разлюбить. И я всегда буду скучать по нему, томиться. А ведь нельзя так.

— Про ребенка? Слав, я уже говорил что не стану у тебя забирать дочь. И ты её полюбишь, прекрати о глупостях думать. Я буду рядом, постараюсь сделать все, чтобы ты меня простила, и мы будем жить вместе — ты, я и малышка. Если честно, то я вообще приехал забрать тебя, — усмехнулся он грустно.

— Но не забрал.

— Ты не в том состоянии. Идея была — отстой, лишний раз тебя мучить. Про ребенка я сказал — не заберу. Только не нужно говорить, что якобы дочь мне не нужна, потому я и отказываюсь. Это не так. Просто мне нужны вы обе. Можно прикоснуться? — Игнат подвинулся ко мне, и занес ладонь над моим животом.

— Нет, — просипела я.

Думала, что не послушает, но Игнат убрал ладонь. И я смогла выдохнуть. Едва ли я выдержу его прикосновение.

— Про ребенка… я оставлю её, если смогу полюбить. А если не смогу, то я не хочу чтобы её родители воспитывали, это будет не то. Лучше уж ты. Не перебивай, пожалуйста, — повысила я голос, понимая, что Игнат снова станет меня отговаривать. — Я очень надеюсь, что когда она родится, я взгляну на дочь, и пойму, что все неважно — как её зачали, что я о ней думала во время беременности. Я надеюсь, что все это забудется, и я стану нормальной мамой. Но если этого не произойдет, то я хочу чтобы она была с тобой, а не с моими мамой и папой.

— Бред какой-то, — покачал Игнат головой.

— Ты должен мне помочь. Нет, ты обязан! Время до родов есть, и нужно подготовить родителей к возможному сценарию.

— Я видел твоих родителей. Они в жизни этого не допустят, и будут правы.

— Да, так и есть. Они тебя ненавидят за то, что ты все рассказал. Я кое-что придумала, — прикусила губу, обдумывая свой корявый план, но какой уж есть. — Мы сделаем вид, что помирились. Я скажу, что излишне обиделась, ты — что преувеличил свою вину. Просто недопонимание. Ты приехал, я поломалась, но простила. Родители со временем купятся, ты не кто попало, а отец моего ребенка, так что примут… наверное.

— И?

— Ты будешь иногда заходить к нам, мама с папой расслабятся, а там уже и роды. И все решится. Они легче смирятся с тем, что дочь будет жить с тобой, если перестанут тебя ненавидеть.

— Опять, — простонал Игнат глухо.

— Ты не согласен?

— Ну почему же, я согласен. Хоть это и бред. Будем играть помирившуюся пару в ожидании ребенка. Может, игра станет реальностью, свой шанс я точно не упущу. Условие: ты проводишь со мной много времени.

Я кивнула. Все что угодно. Мне нужно, чтобы родители Игната приняли. Сначала будет тяжело, папа воспримет все в штыки, но смирится ради меня. А там и дочь родится. Возможно, мне и не придется отдавать ее, но если придется, то не врагу нашей семьи, кем сейчас является Игнат. Нужно просто их примирить.

— Слава… — позвал меня Игнат, и черт меня дернул посмотреть в его глаза.

Любовь, раскаяние, горечь… слишком много всего.

— Не нужно, — покачала я головой. — Я уже говорила, что не люблю, когда винятся. Я понимаю, что тебе жаль. Правда. Не думаю, что ты монстр. Не было бы тебе жаль, ты бы не приехал, и не сидел бы сейчас избитый в этом парке рядом со мной.