– Нет. Но Авраам скорее лишит себя жизни, чем выдаст тебя, княжна. И он тяжко болен. Ему недолго осталось.

Все жидовские послухи заговора скоро исчезнут из Киева. Это было благом для Предславы. Но об Иегуде она сожалела. Лихоимец из Козар понимал её с полуслова и был надёжным союзником. И хотя действовал он исходя из собственной выгоды, но на него можно было положиться. Теперь все её трудности будут лишь её личным делом. А Предслава никогда не пачкала рук в крови сама. Ранее рядом с ней всегда имелся мужчина, обладавший силой и возможностями для подобного. Милонег не был таким. Он клялся в любви и исполнял что велено, но без неё он был никем. Случись беда, он не спасёт её, скорее, навредит ещё больше.

Другие её помощники в том неприглядном деле, по разумению Предславы, были ей мало опасны. Племянник Олег будет помалкивать. Ведь он сопричастник. Касоги вряд ли станут размышлять об истинном назначении должника, которого они отвезли в Тмутаракань. Да и вряд ли они приедут в Киев. Но Милонег? Вдруг он о чём-то догадается?

А преданного Граничара, который не раздумывая избавил бы её от Милонега и прочих негожих нелюбов, будь на то её воля, Предслава отослала прочь из Киева.

Пересечен

Свенельд наблюдал за ходом сражения из захваченного посада. Гридни, прикрываясь щитами сверху и толкая вперёд пленников, преодолели только что засыпанный ров и подступили к стенам. Стрелы полетели в защитников не только издалека, но одновременно и из-под осадных щитов. Шёл дождь. Однако непогода, затрудняя обзор лучникам, стрелявшим из бойниц в заборолах44, помогала нападавшим. Несколько особо рьяных пересеченских стрелков, осмелившихся слишком сильно высунуться из бойниц, были удачно сражены меткими выстрелами. Их безжизненные тела перевешивались через борта, кропя городни кровью. Оборонцы стен, разъярясь от гибели товарищей, принялись стрелять, не щадя полонян. Свенельд увидел, что и кое-кто из его ратников пал. Пленники из живого щита норовили бежать – всё равно быть убитым не в спину, так в грудь – стрелами со стен. Ещё немного и, пожалуй, надо будет дать людям передышку. Время для самого решительного боя ещё не пришло.

Войско Свенельда второй день подряд изматывало оборонявших стены пересеченцев неуёмным наступом. Он начался после того, как Свенельдова дружина, длительно державшая Пересечен в осаждении, сумела-таки захватить городской посад.

Пересечен раскинулся на нескольких плоских площадках выступающего мысами берега Днепра – такого же, как тот, на котором располагался Родень. На самой удалённой от реки площадке лежал посад-предградье, обнесённый собственным валом и частоколом. С главной частью города посад соединялся узким перешейком.

Очень долго нынешней осенью стояла сухая и тёплая погода. Она позволила Свенельду провести тщательную подготовку к наступлению. Для взора непосвящённого всё происходящее в первые дни осады напоминало не бранную схватку двух противных войск, а значительное по размаху строительство. Будто не воины расположились у подножья Пересеченского холма, а древодели, плотники и землекопы. Гридни сколачивали лестницы и осадные щиты, обносили подножье Пересеченского холма частоколом, связывали охапки прутьев, чтобы, когда придёт время, забросать ими рвы.

Кипучая дневная деятельность сменялась другой, не менее важной, работой, начинавшейся под покровом темноты. В сумерках самые ловкие гридни взбирались на склоны и посылали в крыши над заборолами горящие стрелы. Работали по трое. Один гридень прикрывал щитом, второй поджигал стрелу, обмотанную пропитанной горючей смесью из смолы и пороха-жупела