Я нависаю над ней и скалюсь:

— Я жажду видеть в своем сыне смесь огня и хаоса.

— Ты просто хочешь доказать им, что мы не хуже. Что мы имеем такое же право на смешанные союзы. Но ты подумал, примет ли Академия Хамелеонов твоего сына? А если примет, не будут ли там над ним издеваться лишь за то, что его отец из клана изгоев?

— Его будут бояться, — шиплю я ей в лицо. — Так же, как сейчас меня боится Вирас. Иначе он не спешил бы со свадьбой.

— Если бы он тебя боялся, он не нарушил бы условия договора, — отвечает мама, смотря на меня с жалостью, которую я ненавижу.

Сказал бы мне это кто-то другой, и тут же лишился бы зубного состава. Но долг обязывает меня проявлять уважение к моей родительнице. Я прекращаю этот бессмысленный разговор твердым напоминанием:

— Мелисанта моя. Смирись. А сейчас мне пора, — добавляю я более позитивным тоном. — Не хочу опоздать на церемонию.

Гнусный поступок Вираса пробудил меня ото сна, взбодрил после затяжной депрессии от скуки. Теперь мне хочется поиграть, насладиться страхом в его глазах. Хочу довести его до дрожи и паранойи. Но я же не чудовище, поэтому свою девочку пугать не стану.

Я отправляюсь в Терминус, выпустив своего дракона из многолетнего заточения. Он жаждет крови, но я сильнее. Велю ему повременить с местью, хотя меня тошнит от того, что другие считают красотой. Засеянные поля, ухоженные дома с черепичными крышами, сады и цветники, проклятые заповедники с грифонами, которых я предпочитаю использовать в поединках. Не удивлюсь, если Вирас и моей Мелисанте подарил одного. И он явно умеет только летать, а питается исключительно растительным кормом.

Я делаю круг над усадьбой Вираса. Она наполнена гостями. Все разодетые, счастливые. Дети играют у пруда, женщины глупо смеются над шутками мужчин, прислуга суетится вокруг накрытых столиков с белоснежными скатертями. Все так поглощены праздником, что не замечают меня, не чувствуют.

Я опускаюсь на крышу-террасу, принимаю человеческий облик и, поправляя камзол, приближаюсь к краю. Перегнувшись через парапет, с усмешкой смотрю на беззаботные лица. Зеленые и фиолетовые сегодня светятся. Кретины! Погляжу я на вас, когда ваши победители вмиг превратятся в трусливых слабаков передо мной.

Пригладив волосы, я иду к открытой двери и спускаюсь вниз по крутой лестнице. На верхнем этаже туда-сюда бегают служанки, и ни одна из них даже не обращает на меня внимания. Закатывая глаза, я ленивым шагом прохаживаюсь по коридору, неспешно спускаюсь на первый этаж, по пути все же приведя в замешательство какую-то дамочку из хамелеонов. Остолбенев посреди лестницы, она прижимается к перилам и в безмолвии открывает рот.

— Горло постудишь, — говорю я ей, проходя мимо.

Останавливаюсь посреди холла, где наконец-то становлюсь замеченным. Прислуга жмется к стенам, гости прижимаются друг к другу, сыновья Вираса вызывают своих драконов, чем вынуждают меня засмеяться.

Я хлопаю в ладоши и, облизнувшись, говорю:

— Ну и где мне найти хозяина этой дивной обители?

— Я здесь, Роджес! — раздается слишком уверенный голос Вираса у меня за спиной.

Я медленно оборачиваюсь, отчего девицы перестают дышать. Мой лживый старый друг стоит в дверном проеме приемного зала. Что ж, Вирас, я выбью из тебя эту твердость, зародившуюся с обретением потенциальных зятьев. Думаешь, выиграл? Думаешь, я испугаюсь трех мужей Мелисанты? Ты, похоже, забыл, что я черный дракон, причем самый могущественный черный дракон!

— Все в порядке, — обращается он к замершим гостям. — Мы лишь побеседуем.