— Знаешь, Одуван, твоё "спасибо" я на болт не натяну, — усмехается криво и облизывает губы.

Я хмурюсь. Смотрю в чёрные глаза, которые блестят. Черты лица Акима заострились, на скулах проявились желваки.

— Ты идиот безмозглый! Ты реально хочешь, чтобы я опустилась перед тобой на колени за то, что ты меня накормил? Да пошёл ты, — я открываю сок и, размахнувшись, выплескиваю сок ему в лицо.

Слышу громкий возглас со стороны. Но я не могу отвести испуганного взгляда лица Акима. Он сейчас крайне разъярён. Его лицо становится красным. На лице парня начинают ходить желваки, он скрипит зубами. Проводит рукой по лицу, смахивает капли сока. Оттягивает мокрую ткань белого свитера и страшно усмехается. Поднимается резко, отшвыривает стол. Я испуганно распахиваю глаза и вжимаю голову в плечи. Закрываюсь руками. Жду хлесткого, сильного удара. Но моё запястье резко хватают за запястье, грубо сдергивают с лавочки и тащат на выход из столовой в гробовой тишине. Я настолько перепугана, настолько боюсь, что меня сейчас ударят, что даже не сопротивляюсь. Послушно следую за Акимом, спотыкаясь на каждом шагу. В конце концов парню надоедает это, он останавливается, присаживается передо мной и закидывает на плечо, будто мешок с картошкой. И несёт в туалет на первом этаже. С громким хлопком закрывает дверь на замок. Вновь присаживается, ставит меня на ноги. И когда я пошатываюсь, почти падаю, Аким резко хватает меня за грудки. Дёргает на себя и шипит в губы:

— Ты унизила меня.

— Ч-ч-ем? — я заикаюсь, хочу исчезнуть, раствориться.

Только бы чёрные глаза перестали так смотреть, будто готовы испепелить. Убить на месте.

— Ты унизила меня перед всеми, — сжимает пальцами мои щёки. — Если я тебе сейчас воду в лицо выплесну, тебе понравится? А?

Рявкает. Я только взгляд отвожу, не осмеливаюсь посмотреть ему в лицо, в злые глаза. Изо всех сил стараюсь не разрыдаться. Потому что я знаю, что если будешь плакать, то ещё больше огребешь.

Парень убирает резко руки, с какой-то брезгливостью трясёт ими. После чего резко сдергивает с себя белый свитер, на котором остались уродливые следы от сока. Вытирает свитером лицо. Я даже забываю о своём страхе, когда вижу обнажённый крепкий торс Акима. Кубики пресса, его восхитительную смуглую кожу. Облизываю губы, глазами прослеживаю тёмную дорожку волос. Боже. От одного только вида его потрясающе красивого тела у меня вылетают все мысли из головы.

— Стирай, — швыряет свой свитер в раковину.

— Я... Я... — голос срывается, а я торопливо отвожу взгляд.

— Я, я, я, головка от... Мне продолжать? Я же сказал — стирай. Ты испачкала, тебе и стирать. Говорить, сколько стоит этот свитер я не стану.

Я сжимаю кулаки. Мне дико сильно хочется его ударить за его грубость. Изо всех сил. Но я шагаю к раковине, беру мыло и начинаю намыливать ткань. С огромной осторожностью, чтобы не испортить его. На бирке я вижу популярный и дорогостоящий бренд. Аким стоит за спиной. Вижу его отражение в зеркале. Кусаю до боли нижнюю губу. Он смотрит не отрываясь, отслеживает каждый мой жест. Я торопливо отвожу взгляд, склоняю голову ниже и старательно стираю свитер Акима. Когда пятна исчезают с белой ткани, я отжимаю её и разворачиваюсь к парню. Тяну ему тяжёлый мокрый комок. Аким отбрасывает его обратно в раковину, шагает вперёд. Теснит меня к подоконнику. Шаг, два, три. Дальше отступать уже некуда. Поясницей упираюсь в подоконник. Обе руки Акима падают на дерево по обе стороны от моих бёдер.

— Я... Я-а-а... Аким, что ты делаешь? — спрашиваю испуганно, когда парень сжимает мои ноги.