— Мамуля, — я тянусь рукой к кулону на шее, который не снимаю никогда.

Ни при каких обстоятельствах. Глупо и суеверно, но мне кажется, что вокруг шеи всегда тепло собирается. Будто мама меня греет. Не даёт отчаиваться и опустить руки.

— Я так скучаю, мамуль. Мне так плохо без тебя. Ещё хуже, чем раньше было.

Хлюпаю носом. Ещё отчаяние плакать начинаю. Крупно и испуганно вздрагиваю, когда дверь в туалет резко распахивается. Сжимаюсь и огромными глазами смотрю на вошедшего. Моё глупое сердце надеется, что вернулся Аким. Но в проёме застыла огромная фигура лысого парня. Он сдавленно ругается. Настолько витиевато, что мне становится неловко. Меня он не замечает. Со всей силы всаживает кулак в плитку на стене. Та, с жалобным треском, раскалывается и падает на пол. Молодой человек ещё сильнее злится. Трясёт рукой, пинает ногой ведро, которое отлетает в мою сторону. И только тогда взгляд карих глаз останавливается на мне. Грубые черты лица молодого человека мигом разглаживаются.

— Прости. Не заметил тебя.

Парень проходит ко мне, присаживается на корточки. Склоняет голову на бок, сощуривает глаза и окидывает меня взглядом с ног до головы. Особо долго смотрит на следы на шее, искусанные и опухшие губы, и заплаканные глаза. На свитер в моих руках.

— Тебя обидели? — сводит брови вместе и напрягает и без того внушительные плечи.

— Н-н-нет.

— Точно? Тебе в больницу не нужно?

Я не сразу понимаю, что он имеет в виду. Когда доходит, о чём подумал молодой человек, я интенсивно и торопливо мотаю головой.

— Нет. Нет, не нужно. Всё в порядке. Я просто поругалась с одним человеком.

— Я видел. Поэтому и спрашиваю.

— Нет. Он не причинил мне вреда, — я пытаюсь растянуть губы в улыбке.

Парень только чёрную бровь выгибает и с неверием качает головой. Потом протягивает огромную ладонь-лопату и помогает мне подняться с пола. Выдирает из моих онемевших пальцев свитер и выбрасывает в мусорный бак. Я издаю странный звук, походящий на крик раненного зверька.

— Не беспокойся, он ещё купит, — цедит со злостью сквозь зубы. — Тебе стоит умыться. Ты плохо выглядишь.

Я отвожу болезненный взгляд от свитера в ведре, сжимаю зубы вместе, борюсь с желанием броситься к ней и вытащить вещь. Выстирать. И надевать её на себя, как и говорил Аким. Но я с титаническим усилием воли отворачиваюсь. Смотрю на своё отражение в зеркале. Отшатываюсь. Глаза красные. На щеках красные следы от дорожек слёз. Абрис губ опух от соли, а сами они искусаны в кровь. Волосы сильно растрёпаны, одежда измята.

Я склоняюсь над раковиной, умываюсь. Одёргиваю одежду и собираю волосы в хвост. Щипаю себя за щёки, чтобы вернуть им румянец. Всё это время молодой человек стоит за моей спиной и внимательно наблюдает за каждым жестом.

— Я, кстати, Костя, — криво улыбается.

— Лена, — веду плечом. — Спасибо. Я пойду на пару.

Я быстро киваю Косте и направляюсь на выход из туалета. Как он резко и громко рявкает, заставив меня подскочить на месте:

— Подожди. Подожди, Лен.

Парень хватает меня за руку, вынуждает остановиться и повернуться к нему лицом.

— Чем я могу тебе помочь?

— Я… — я теряюсь от настойчивости в его голосе, под внимательным взглядом карих глаз. — Я не знаю…

— Ты такая потерянная, я не могу вот так просто тебя отпустить. Чем я могу тебе помочь? — спрашивает с напором в голосе.

— Я даже не знаю, — прикусываю нижнюю губу и тут же морщусь от боли. — А у тебя случайно машины нет?

— Есть. Тебя отвезти куда-то нужно? — спрашивает с готовностью.

— Да, — я смущённо опускаю глаза в пол и хмурюсь. — Я забыла деньги и телефон дома и я никак не смогу добраться до работы.