— Это очень безответственно с вашей стороны, — с неудовольствием заметила я, следя за тем, как мимо нас проплывает непрерывный поток. Все толпа в едином порыве хлынула к арочному выходу, оставив за собой всего несколько светлых, задержавшихся для того, чтобы бросить монетку в фонтан или приложиться к ручке Мудрой, — вы же чуть не убились.

— ‎Благодать не способна мне навредить, — хрипло ответил Вэйд, массируя левый висок чуть подрагивающими пальцами, — просто вчера я потратил слишком много силы, не успел ее восстановить и оказался не готов к… этому.

— ‎Не способна навредить? — шепотом вознегодовала я. — Помнится, мое благословение вам очень хорошо навредило.

— ‎Вторая ступень, — подал голос Ганэш, — не стоит путать благословение Мудрой с Благодатью. Все с ним будет хорошо. Ну промучается сутки мигренью, разве это важно?

— А ты точно врач? — нет, ну появились у меня сомнения. Такое равнодушие к человеческому здоровью я ожидала от здравоохранения в моей прошлой жизни, но никак не в этом мире. Мне почему-то казалось, что тут все серьезней.

— ‎Вэйд не мой пациент.

— ‎А чей?

— ‎Ничей, — пожал плечами Ганэш, покосившись на Вэйда. Я тоже на него посмотрела. С неодобрением.

— ‎Вы что, не следите за здоровьем?

— ‎Мне нет нужды за ним следить, оно меня не подводит, — огрызнулся он.

И вот стоит передо мной эта бледная немочь, шатается и утверждает, что сильна как бык и так же здорова. Ну ага, оно и видно.

— Путь свободен, — встрепенулся Отравитель, отвлекая меня от выразительного разглядывания моего бледненького жениха, — пойдем. А он пусть в себя приходит.

— ‎Но…

— ‎Никаких «но», чем быстрее ты здесь все осмотришь, тем быстрее мы покинем это место. — с этими словами меня и потащили прочь из надежного укрытия, крепко схватив за кисть.

— ‎Так ты же светлый, тебе тут должно быть приятно.

Ганэш резко притормозил, обернулся, и, схватив меня за плечи, проникновенно заглянул в глаза:

— Сэл, в первую очередь я адекватный. И как всякий адекватный мий-асэ точно знаю, что это наимерзейшее место.

— ‎И много в Светлой империи таких? — едко спросила я. — Адекватных?

С совершенно непроницаемым выражением лицо, мне гордо ответили:

— К несчастью нет. Есть опасения, что я один такой.

И вот протащил меня весь такой эксклюзивный мужик сквозь двустворчатые высокие и светлые двери, расположенные в дальнем конце этого огромного зала. А там, купаясь в солнечном свете под журчание воды в круглом фонтане, нас встретили странные девушки в белых свободных одеяниях. У послушниц платья были серые, невзрачные, позволяющие им скрываться в тенях, а у этих дружелюбных красавиц наряды сияли снежной белизной, казалось, что даже в темноте они будут светиться. Длинные волосы собраны в мудреные косы, на свежих, молодых лицах – приветливые улыбки, а в глазах – мерзлая пустота, прозрачный лед, сияние которого с непривычки можно принять за искры счастья.

Все молодые, красивые, полные сил, и среди них одна женщина в полупрозрачной накидке, лежащей поверх белого платья.

Когда мы переступили порог, смех резко прекратился, все, как по команде, обернулись к нам. Два десятка бездушных, улыбающихся чудовищ. И если жених мой был просто чудовищем, которое с натяжкой еще можно было назвать домашним, то эти вот улыбающиеся красотки вселяли безотчетный, подсознательный ужас на уровне инстинктов. Дикие, неприручаемые монстры.

Почувствовав, что я встала, как вкопанная, Ганэш дернул рукой, непонимающе ко мне обернувшись.

— А давай вернемся, — несмело предложила я, — там Вэйд…

— ‎Вернемся, — покивал этот гад, с противненькой, понимающей такой улыбкой, протянув, явно копируя чьи-то интонации, — но сначала монетку в фонтан бросим, удачи в судьбе попросим.