– Ну и? – не отводя взгляда, спросила я. – Так и будем стоять, или ты уже побежишь по своим делам? И вообще, не стыдно тебе – большому, грозному маленьких девочек обижать, а?

Показалось, что он меня понимает. Горящие алым глаза были разумными, внимательными и такими же выразительными, как мимика.

Постояв еще с полминуты, он внезапно сорвался с места, едва не сбив меня с ног. А еще через несколько мгновений на улице кто-то закричал, зовя стражей, и до меня донеслись несколько громких ругательств.

Как это обычно бывало, эмоции накрыли меня запоздало. Только сейчас заметила, что пальцы немного подрагивают, горло сделалось шершавым, а во рту пересохло.

Все-таки это был не обычный пес, а какое-то иномирное чудовище…

Судя по звукам, неподалеку происходила какая-то возня, вызванная, непосредственно, появлением «чудовища». Но сейчас меня это волновало мало. В отличие от ребенка.

Девочка оказалась смышленой и к этому времени успела забраться на ту самую пожарную лестницу. Буквально вцепившись в железные прутья, она не сводила с меня испуганного взгляда, и я невольно отметила, что глаза у нее невероятно красивые – большие, редкого фиалкового оттенка. Густые темно-каштановые волосы вились мелкими кудряшками и были собраны в высокий хвост; светлое платье испачкалось и порвалось на подоле, а одна туфелька осталась валяться на земле.

– Привет, – первой заговорила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Девочка не ответила.

– Меня Викой зовут, – представилась я и, откинув капюшон, улыбнулась: – А тебя?

И без того большие, глаза девочки распахнулись еще шире.

– У вас розовые волосы, – изумленно выдохнула она. – Совсем как цвет ямалайского хрусталя.

И, немного помедлив, представилась в ответ:

– Я Сабрина. Сабрина Нейверон.

Мне ее фамилия, разумеется, ни о чем не говорила, но исходя из одежды и речи девочки, я сделала вывод, что она высокого происхождения. По крайней мере, уж точно не обычная простолюдинка. Об этом свидетельствовали и надетые на ней украшения.

Вот только как она оказалась на улице одна, да еще и попала в такую передрягу?

– Думаю, ты уже можешь спуститься, – заметила я. – Тебе помочь?

– Спасибо, я могу и сама.

Ее страх быстро прошел, и теперь Сабрина казалась спокойной и уверенной. Проворно спустившись по лестнице, она подобрала потерянную туфлю, деловито ее надела и придирчиво осмотрела потрепанное платье.

Глядя на нее, я невольно улыбнулась.

– Сабрина, а где твои родители? – спросила секундой позже. – Как ты очутилась здесь одна?

Ответить она не успела. Позади внезапно раздался громкий хлопок, и мне в спину прилетел порыв теплого ветра. Машинально обернувшись, я чуть не осела на землю, увидев знакомую, охваченную ярким светом дверь…

Дверь, из которой к нам навстречу выходил человек.  

Алтон раздраженно поправил ворот рубашки, после чего с таким же раздражением его расстегнул. Вставленный в перстень оттагонский лед ограждал от жары, но не мог погасить горящее внутри пламя.

Он был зол.

Зол на обстоятельства, на Ксану и в первую очередь – на самого себя.

С того момента, как Катриса исчезла, прошел почти месяц. Алтон был вынужден взять на себя ответственность за племянницу, став ее временным опекуном. Это оказалось еще сложнее, чем ему представлялось. Главная сложность заключалась в невозможности найти для нее подходящую няню. В его присутствии Сабрина вела себя исключительно послушно, являя собой образец воспитанного и тихого ребенка. Но все няни почему-то сбегали от нее в первый, или в лучшем случае во второй день. Да и, что греха таить – многие просто боялись его самого.