Кажется, я кричала… или хотела кричать.

Не знаю, сколько продлилась эта нестерпимая агония, но по ощущениям – целую вечность. Я не могла мыслить связно, но сквозь калейдоскоп хаотичных, подернутых туманом боли мыслей в какой-то момент всплыла одна: я умерла, попала в ад и теперь горю в страшном пекле. А смутно доносящиеся до меня голоса принадлежат, не иначе, чертям…

После того как я, провалившись в небытие, очнулась в следующий раз, то подумала, что в своих ассоциациях с чертями была не так уж далека от истины.

С трудом приоткрыв глаза, в которые словно бы насыпали песка, я увидела рядом Лалу и какого-то незнакомого мужчину. Поглощенные разговором, они не смотрели в мою сторону и были явно взволнованны.

– Почему так произошло?! – Лала старалась говорить приглушенно, но ей явно хотелось перейти на крик. – Почему она в таком состоянии? Раньше ни с кем такого не случалось! Что ты молчишь? Ты же артефактор и доктор, натх тебя возьми!

– Доктор с неоконченным образованием и артефактор без лицензии, – криво усмехнулся мужчина, но через миг улыбка сошла с его тонких губ. – На моей практике подобное встречалось всего единожды. Ее организм просто отторгает печать, и почему так происходит, я не знаю. Сейчас есть всего два варианта: либо печать все же приживется, либо нет. В первом случае девушка быстро пойдет на поправку, во втором – умрет.

– Натх! – снова использовала незнакомое ругательство Лала. – У меня и так нормальных девочек почти не осталось, скоро последние клиенты разбегутся… а эта ведь еще молоденькая, смазливая и цвет волос необычный. На такую точно спрос будет… нельзя ей умирать, понял? Делай, что хочешь, но она должна выжить!

– Я уже сделал все, что было в моих силах, – ровно произнес артефактор. – Теперь все зависит только от нее самой. Кстати, – показалось, что в его интонации снова появилась легкая насмешливость. – Ты еще даже не представляешь, какое разочарование тебя настигнет в случае трагического исхода. Девушка не только молода и красива, как ты заметила, но еще и невинна.

   – Невинна? – Лала зацепилась за это как клещ, и ее глаза взволнованно блеснули. – Ты уверен?

– Я же доктор и артефактор, – теперь насмешливость в его голосе стала откровенной. – И с каких это пор ты ставишь под сомнение мои навыки? Девушка чиста как оттагонский лед и здорова, если не считать пагубного воздействия печати.

Судя по виду, Лала уже мысленно считала деньги, которые сможет выручить за продажу упомянутой невинности. А я в это время…

А я в это время тихо сходила с ума от бешенства и едва себя сдерживала! О, как мне хотелось резко подорваться с места и высказать этим «чертям» все, что о них думаю! Но, пожалуй, в данных обстоятельствах это было бы самым глупым из возможных поступков. По телу все еще разливалась неприятная слабость, резь в глазах не хотела отпускать, а сознание оставалось немного затуманенным.

Но я сознавала, что ни Лала, ни этот недо-доктор пока не заметили, что мне стало лучше. И намеревалась делать вид, что все еще нахожусь без сознания. Учитывая нынешнее состояние, сыграть в беспамятство оказалось не слишком сложно, и я, вновь закрыв глаза, пролежала неподвижно вплоть до тех пор, пока они оба не вышли за дверь.

После них ко мне наведалась какая-то девушка – полноватая и не очень симпатичная, – которую, вероятно, назначили кем-то вроде моей сиделки. Она непрестанно морщилась, что-то бубнила себе под нос и вообще была явно недовольна возложенной на нее миссией.

Меня отпаивали отвратным на вкус отваром и меняли повязку на лбу – хотя лоб, по ощущениям, уже давно не был горячим. В эти моменты изображать беспамятство было сложновато, но, к счастью, «сиделку» мое состояние интересовало мало.