– Я монах, а не правитель! – вскричал Истан, поняв вдруг, что груз, от которого его избавили ещё в юности, снова падает на его плечи.

– Нет, нет, нет, мой благочестивый братец, – зацокал языком князь, – право на святость надо заработать. Какой же ты служитель Богов, если о собственном народе позаботиться не хочешь? Считай, что это твоё послушание, твой гейс. Хочешь вознестись над бездуховными братьями – помоги не опуститься на дно своей империи.

Истан сердито засопел, склонив голову.

– Ты не понимаешь, – забурчал он. – Путь монаха не предполагает власти.

– А мне плевать! – гаркнул Таймар так, что конь, тянувший повозку, встал, как вкопанный. – Здесь власть – это я! И если мне понадобится, я эти твои пути не то что пересеку, но и узлом завяжу.

– Монах служит народу в храме, – пытался протестовать Истан.

– Вот твой храм! – продолжал негодовать князь, тыча в замок Дей пальцем. – А паства твоя – все подданные империи!

Истан затравленно посмотрел на возвышающегося над ним брата, который с трудом сдерживался, чтобы не схватить его за волосы и не оттаскать как следует за препирательства. Ореховые глаза Истана молили его о свободе, но Таймар не знал жалости даже к родственникам. Он отдышался, стараясь прийти в себя, и заговорил снова.

– Номинально императором буду считаться я, но во время моих походов и разъездов по городам и республикам ты будешь меня заменять. Никому не приходит в голову перечить моей наместной триаде на Бычьем острове, думаю, брату тем более станут послушны. Так что рекомендую как можно скорее приступать к делу и вникать во все тонкости замковых интриг.

– Но…

– Никаких «но», Истан, никаких «но»! Иначе твоё духовное развитие прервётся уже сейчас.

Не желая больше спорить о том, что он уже давно для себя решил, Таймар оторвал взгляд от пришибленного брата, хотел было убраться от него подальше, чтобы не дышать смрадом его жалких, никчемных страхов, но неожиданно наткнулся на взгляд Китэрии. Девушка сидела в противоположном углу повозки и внимательно смотрела на спорщиков, смотрела так, будто могла знать, о чём они говорили.

Таймар поровнял своего коня с ней и посмотрел сверху вниз, пытаясь считать её эмоции.

– Зачем ты так с ним? – неожиданно спросила Китэрия, а князь проследил за её жалостливым взглядом и с прискорбием понял, что он направлен на Истана.

– Как «так»? – решил уточнить он.

– Зачем заставляешь его делать то, чего он не хочет?

– Откуда ты знаешь, чего он хочет?

– Он сказал, что хочет быть монахом, а не правителем, – проговорила этэри, перейдя на роглуарский, и Таймар понял, что всё сказанное им, включая и признание о том, что он бил Истана, для того чтобы выудить у неё клятву, этэри поняла.

– Оу-у, моя меленькая пташка выучила наш язык. Ха-ха, – нервно хохотнул он.

– Ты не ответил, – прервала его Китэрия. – Почему ты отказываешь ему в той жизни, которой он хочет жить? Ведь он не раб, он сын императора.

– Вот именно, – совершенно серьёзно проговорил князь, нахмурив брови, – он сын империи и не принадлежит себе.

– Но ты тоже сын империи, а себя лишать любимых развлечений не хочешь…

– Что ты знаешь о моих пристрастиях, лилулай!? – разозлился Таймар. – Думаешь, вырезать города вместе с малыми детьми – это развлечение? Думаешь, нагонять страх на соседние королевства, чтобы от одного твоего имени его подданные ссались в свои бархатные панталоны – это мой каприз? Или может тебе казалось, что я веселился, когда кровавая звезда заходила в чертог Вату, и от того потрошил своих людей?

– Нет, – замотала головой поражённая Китэрия.