На третью ночь Огайра решил не оставаться в замке, но, как оказалось, попав в ловушку собственных шпионских игр, выбраться из неё он уже не мог. Никого из приглашённых фокусников по-прежнему не впускали в город, и магу пришлось остаться. На его счастье, утомлённые безудержным весельем дейайракцы и их гости праздновали скорее по необходимости, нежели из желания кутить. Пили в разы меньше, хлопали тоже, монетами, правда, осыпали, как и в первые дни, но уже другого достоинства, более скромного.

Огайру от всех этих карикатурных увеселений уже начинало мутить. Он проклинал себя за бредовую идею внедриться в свиту шутов его императорского величества, пока не наступило утро, и его отчаянная жертва не была, наконец, вознаграждена.

А случилось всё так. Всё же надравшаяся свита Деорака вместе с ройманцами отплясывала беспардонный танец, во время которого мужчины и женщины толкались поочерёдно задами, стараясь выпихнуть друг друга из не слишком круглого хоровода. Мужчины залихватски свистели, женщины визжали и хихикали, пока из башни Страха не выстрелила смертоносным снарядом глыбоподобная фигура Таймара Маелраха.

15. Глава 15 огайра

Поначалу беснующаяся толпа в масках (а вести себя столь безобразным образом знатные лорды и их жёны решались только инкогнито), подумала, что это очередной розыгрыш. Но когда князь Бычьего острова прошёл сквозь толпу, олицетворяя собою смерч, а затем опасно навис над восседающим на импровизированном троне из костей Деораком, все стихли. Измученные волынки в последний раз крякнули, барабаны прошелестели что-то невнятное, а певцы просто заткнулись и попрятались под сцену. Знать застыла в немом удивлении, не решаясь озвучить своего недовольства.

Огайра, стоявший от императора дальше, чем ему хотелось бы, попытался осторожно приблизиться, но когда понял, что кроме него этого никто не пытается сделать, перестал привлекать к себе внимание. Он замер и стал прислушиваться.

Слов он разобрать, конечно, не смог, но уловил грозное шипение Таймара, который явно был чем-то рассержен. Он, не стесняясь замершей, как декорация, толпы, выказывал отцу своё недовольство, а тот, не желая, видимо, выносить из своих каменных палат семейные дрязги, встал, приказал продолжать праздник и удалился вместе с Таймаром в его башню.

Воспользовавшись тем, что немая сцена сменилась ажитацией, во время которой все принялись обсуждать неожиданное появление принца Таймара, Огайра прокрался к башне, но заходить внутрь не решился. Как оказалось, она была набита личной охраной князя плотнее, чем гранат семечками. Маг поискал взглядом наилучшую точку, с которой можно было бы наблюдать за башней Страха и, отыскав её, обрадовался, что она не охраняема.

Уже спустя десять минут он был на своём посту. В башне, тем временем, что-то происходило. Во всех окнах зажигался свет, мелькали чьи-то беспокойные силуэты, а потом чудовищное строение, устрашающее жителей замка уже десять лет, исторгло из себя на удивление собранных воинов. Все они выстроились в шеренгу, готовые бежать, рубить, крушить, в общем, делать всё, что им прикажет их князь.

Огайра напрягся, он ждал, что сейчас покажется и сам Таймар, но то, что маг увидел, повергло его в шок, да такой, что он отказывался верить собственным глазам.

Таймар действительно вышел из башни, и Огайра со своего места смог разглядеть, как искривлено злобой его лицо, походящее сейчас на волчий оскал, но также он смог разглядеть и ещё одного человека, вышедшего вслед за князем. Высокую, не в меру упитанную фигуру своего наставника маг не мог спутать ни с чьей, но в этот миг он думал лишь о том, что всё же сделал это, потому как увиденное им просто не могло быть правдой.