– С тебя станется! – и, вильнув бедром, она направлялась к печи, на которой уже закипала кастрюля с зельем.

Зелья, отвары и наговоры ведьма готовила по вечерам. Не знаю, почему – может, заходящее солнце наполняло их особой силой, а может, Марьяне просто лучше думалось в тёмное время суток. Избу наполнял уже знакомый мне душный дурман, и девушка начинала колдовать. Иногда всё ограничивалось смешиванием ингредиентов, но чаще всего ведьма нараспев выкрикивала слова заклятий и танцевала в неверном свете жаровен странные ломанные танцы. Оторвать от неё взгляд в эти моменты было совершенно невозможно, настолько неправильным и прекрасным одновременно выглядело молодое тело, бьющееся в судорожной пляске, окутанное тьмой и вязким дымом. Казалось, сам воздух дрожал с Марьяной в такт.

Уже глубоко за полночь ведьма опускалась на пол, обессиленная и прекрасная в своей хрупкости. Я помогал ей подняться и усаживал за стол, отпаивал можжевеловой водкой. Постепенно краски возвращались к лицу Марьяны, и она облегчённо откидывалась на спинку стула.

– Зачем ты это делаешь?

– Надо, – отмахивалась Марьяна. – Потом продам, платье куплю.

– Зачем? Ты ведь голая целый день.

– Ничего ты не понимаешь. Я ведьма, а значит – женщина.

– И с кем же ты торгуешь, женщина?

– Увидишь!

Это случилось почти через месяц после моего появления в избушке. Марьяна достала большую старомодную сумку и стала укладывать в неё одно зелье за другим, оборачивая их листами с заговорами и обкладывая талисманами. Я выглянул наружу. Судя по солнцу, было около девяти утра.

– Куда собираешься?

– В город. Поедешь со мной?

Я не задумываясь кивнул. Ведьма удовлетворённо хмыкнула и продолжила сгребать в сумку всё, что попадалось под руку.

– А ты… Прямо так в город и пойдёшь?

– Что? – она непонимающе улыбнулась, но уже в следующий миг переливчато рассмеялась. – Дурачок какой! Конечно оденусь! И тебе не помешает что-то более… приличное. Погоди минутку!

Марьяна запрыгнула к себе, и вскоре из дыры в потолке вывалилась стопка приличной мужской одежды: темные брюки, жёлтый свитер, синяя куртка.

– А сразу выдать такую нельзя было?

– Ещё чего! – сварливо откликнулась ведьма. – Изорвёшь хорошие вещи! Я тебе не швея!

Я поворчал ещё и принялся одеваться. Как закончил, оказалось, что и Марьяна времени не теряла – на пол спустилась уже в чёрном офисном костюме. Странное дело: теперь её волосы аккуратно лежали по плечам, опускаясь лишь до пояса.

– Как я выгляжу?

Я сглотнул слюну.

– Необычно. А куда же ты дела… остальную длину волос?

– Никуда. Этот костюм они и есть. Плюс один несложный наговор.

– Почему ты просто не оденешься?

– Вещи на мне горят. Буквально.

– Ясно… И куда мы всё это понесём?

– Продавать. Бери сумку, я пойду вперёд.

Мы выбрались из леса спустя полчаса. Забрались в полупустой автобус, медленно тащившийся от окраин к центру. На нас медленно наплывала громада города – настоящего мегаполиса. Приближались величественные, холодные, вечно серые вершины из стекла и бетона. Спустя так много времени, проведённого в таёжном спокойствии, улицы оглушили меня. Так много голосов, так много запахов, так много… всего. Хотелось спрятаться, чтобы унять тошноту. Марьяна, судя по всему, тоже чувствовала себя не слишком уверенно: вжавшись в спинку сиденья, она изо всех сил зажмурилась.

«Это не наш мир».

Вскоре мы пересели в метро. Здесь стало чуть легче: несмотря на грохот вагонов, в подземной темноте я успокоился. Несколько минут скорости и душного ожидания – и поезд остановился на центральной станции. Марьяна схватила меня за руку и потащила меня вверх по ступеням.