Дорога уходила во влажную ночь. Луна висела над скалами, от нее по морю тянулась узкая дорожка цвета слоновой кости. Огни поселка мигали сквозь листву, словно сквозь огромную перфокарту. Горы, выбеленные светом высоко стоящей в небе меньшей луны, окаймляли дорогу. Кактусы вздымали к небу свои шипастые лопасти.

Около первого же встретившегося им придорожного кафе Лорк поздоровался с горняком, сидящим за столиком около дверей:

– Маленький сеньор, – кивнул тот в ответ.

– Вы не знаете, где мои родители? – спросил Лорк.

– Они прошли мимо, – пожал он плечами. – Леди в красивых платьях и мужчины в жилетах и темных рубашках. Они прошли мимо полчаса – час назад.

– На каком это языке он говорит? – перебил Принс.

Руби хихикнула.

– Тебе это понятно?

Это было открытием для Лорка. И он, и его родители, разговаривая с жителями Сяо Орини, использовали слова, отличающиеся от тех, которые они употребляли в разговорах между собой и с гостями. Он выучился местному португальскому языку, в котором начисто отсутствуют промежутки между словами, под мигающим огнем гипноучителя в раннем детстве, он и сам не помнил, когда.

– Куда они пошли? – повторил он вопрос.

Горняка звали Таво. В прошлом году, когда рудник закрывали, он целый месяц работал на лязгающем садовом агрегате, разбивая за домом парк. Между туповатым работником и опрятным мальчиком завязалось нечто вроде дружбы. Таво был грязным и глупым. Лорк признавал это. Но его мама положила конец этим отношениям, когда в прошлом году он пришел из поселка и рассказал, как на его глазах Таво убил человека, потому что он дразнил его, называя алкоголиком.

– Пойдем, Таво. Расскажешь, куда они пошли.

Таво пожал плечами.

Мошки вились вокруг светящейся надписи над входом в кафе.

Креповые ленты и папиросная бумага, оставшиеся на столбах, подпирающих навес, после Фестиваля Дня Независимости, бились на ветру. Была годовщина Дня Независимости Плеяд, и горняки праздновали ее здесь, поднимая стаканы за себя и за его мать и отца.

– А он знает, где они? – опросил Принс.

Таво пил соевое молоко из треснутой чашки, чередуя каждый глоток с глотком рома. Он похлопал по своему колену, и Лорк, взглянув на Принса и Руби, сел.

Брат и сестра неуверенно поглядели друг на друга.

– Вы тоже садитесь, – сказал Лорк. – На эти стулья.

Они сели.

Таво пододвинул Лорку свою чашку с молоком. Лорк отпил половину и протянул ее Принсу:

– Хочешь?

Принс поднес чашку ко рту, понюхал.

– И ты это пьешь? – он сморщился и резко поставил чашку на стол.

Лорк взял стакан рома.

– Предпочитаешь…

Таво отобрал у него стакан.

– Это не для тебя, Маленький Сеньор.

– Таво, где мои родители?

– В лесу, у Алонзы.

– Проводишь нас, Таво?

– Кого?

– Мы хотим найти их.

Таво задумался.

– Без денег туда не доберешься, – он взъерошил его волосы. – Эй, Маленький Сеньор, есть у тебя деньги?

Лорк вытащил из кармана несколько монет.

– Этого мало.

– Принс, у тебя или Руби есть деньги?

Принс вынул два фунта местных стерлингов из кармана шорт.

– Дай их Таво.

– Зачем?

– Он отведет нас к моим родителям. Таво перегнулся через стол и взял у Принса деньги. Брови его поднялись, когда он увидел сумму.

– Это все мне?

– Если отведешь нас, – ответил Лорк.

Таво ткнул Лорка пальцем в живот. Все засмеялись. Таво взял одну бумажку и сунул ее в карман. Он потребовал еще молока и еще рома.

– Молоко – тебе. А для твоих друзей?

– Идем, Таво. Ты обещал отвести нас.

– Не беспокойся, – сказал горняк. – Я думаю, сможем ли мы туда попасть. Ты знаешь, что мне завтра утром на работу?

Он дотронулся до разъема на своем запястье. Лорк положил в молоко соль и перец и отпил маленький глоточек.