– Не говори больше о моей руке! С ней ничего особенного! Совсем ничего!

– Если ты не будешь дразнить его, – добавила Руби, глядя на мальчика из каменной пасти, – он подружится с тобой.

– Ну, тогда все в порядке, – осторожно сказал Лорк.

Принс улыбнулся:

– Тогда мы подружимся, – у него был слабый подбородок и мелкие зубы.

– Все в порядке, – сказал Лорк. Он уже понял, что Принс ему не нравится.

– Если ты скажешь что-нибудь вроде «Дай руку», он побьет тебя. Он сделает это, хотя ты и старше его. И старше Руби.

– Иди сюда, – пригласил его Принс.

Лорк забрался в пасть и встал рядом с ними.

– Что мы теперь будем делать? – спросила Руби. – Спускаться?

– Отсюда можно смотреть на сад, – сказал Лорк. – И на гостей.

– Кому интересно глядеть на этих стариков? – протянула Руби.

– Мне, – сказал Принс.

– О, – сказала Руби, – тебе. Ну, тогда ладно.

Там, за бамбуком по саду прогуливались гости. Они вежливо кланялись, говорили о последней психораме, политике, потягивая вино из высоких стаканов. Его отец стоял у фонтана, выясняя у спутников их отношение к предполагаемой независимости Окраинных Колоний – в конце концов, у него здесь был дом и он должен был держать палец на пульсе общественной жизни. Это был год, когда убили Секретаря Моргана. Хотя Андервуд и был схвачен, существовали разные мнения о том, какая партия сильнее.

Женщина с серебряными волосами кокетничала с молодой парой, пришедшей с послом Сельвином, который был двоюродным братом Лорку. Аарон Ред, мужчина осанистый, настоящий джентльмен, загнал в угол трех молодых леди и разглагольствовал о моральном вырождении молодежи. Мама ходила среди гостей, подол ее красного платья касался травы, за ней тихонько жужжа двигался буфет. Она останавливалась то тут, то там, чтобы предложить канапис, бокал вина, свое мнение о предполагаемой перестройке. После года феноменального успеха тоху-боху, интеллигенция наконец приняла эту музыку, и теперь скрежещущие звуки метались по поляне. Световая фигура в углу извивалась, мерцала, вырастала в такт музыке.

Его отец громогласно засмеялся, привлекая всеобщее внимание.

– Послушайте! Послушайте, что сказал мне Лузуна! – он держал руку на плече у студента, пришедшего с молодой парой. Несдержанность фон Рея, очевидно, подсказала молодому человеку аргументы. Отец жестом велел ему говорить.

– Я только сказал, что мы живем в то время, когда экономические, политические и технологические перемены ведут к развалу культурных традиций.

– Господи, – засмеялась женщина с серебряными волосами, – и всего-то?

– Нет, нет, – отец сделал отрицательный жест. – Мы должны послушать, что думает младшее поколение. Продолжайте, сэр!

– Иссякла мировая и национальная солидарность. Даже на Земле, в центре созвездия Дракона. Последние шесть поколений стали очевидцами такого переселения народов в другие миры, какого еще не бывало. Это псевдоинтерпланетное общество, несущее новые традиции, пока еще очень влекущие, но на самом деле есть общество абсолютно пустое и прикрывает оно невероятный рост упадка, интриг, коррупции…

– Ну, право, Лузуна, – перебила его молодая женщина – не надо демонстрировать нам свою образованность… – Она взяла бокал, переданный ей женщиной с серебряными волосами.

– …и пиратства…

(С последним словом даже трое детей, скорчившихся в пасти каменной ящерицы, поняли, что Лузуна зашел слишком далеко.)

Мама пересекла поляну, поддерживая платье кончиками пальцев с золочеными ногтями. Она, смеясь, взяла Лузуну под руку.

– Идемте. Продолжим эти социальные разоблачения после обеда. Нас ожидает полностью коррумпированный