Отложив телефон, Борис подкинул в печку пару полешек и рассмеялся.

Что он там думал про героиновую зависимость? Устал, хотел отдохнуть? А чего ж тогда азарт в попе заиграл, прям ручонки задрожали?

Каждый новый клиент для него был челленджем - вызовом: смогу или не смогу. И хотя легче всего ему работалось с промышленным производством, не отказывался ни от чего. Разумеется, невозможно владеть всей узкоспециализированной информацией в полном объеме, но ему это было и не нужно. Хватало того, что в основных принципах производства и торговли он чувствовал себя как рыба в воде. При этом никогда не соглашался консультировать растущий бизнес – только падающий.

На следующий день Борис отключил все в доме, закрыл и попрощался с собакой. Мотька вздохнула печально, лизнула руку и поплелась к своему хозяину.

Накрапывал дождь, на душе было… странно. Ни весело, ни грустно, ни легко, ни тяжело. И возвращение в пустую квартиру, которого он побаивался, оказалось тоже не таким уж страшным.

Пройдя по всем комнатам, Борис собрал несколько забытых Катей вещей, сложил в пакет, чтобы отдать при встрече. Оставалось самое трудное – увидеться с ней в последний раз, но и это уже пугало гораздо меньше.

***

С первых же дней Борис с головой ушел в работу. Задачка действительно оказалась повышенной сложности, и был соблазн сказать: лучше продать с убытком, чтобы не потерять гораздо больше. Быть может, в иной ситуации он так и сделал бы. В его деле факапом было другое: принять ошибочное решение, а вовсе не неприятное. Но тут свою роль сыграло самолюбие.

Ну как же, Николаич будет думать, что он не справился, пошел по пути наименьшего сопротивления. А в его глазах слабаком выглядеть ну никак не хотелось.

Поэтому Борис сказал прямо: все слишком запущено, принятые меры ситуацию только усложнили, и все-таки шанс есть – будем работать.

Да, с крупной сетью розничной торговли он еще не сталкивался. Но это не имело никакого значения, тем более все провалы были уже выявлены и проанализированы до него. Оставалась, можно сказать, мелочь: разбить большую проблему на много маленьких задач. Его девизом было бессмертное: слона будем жрать по кусочку. От себя Борис добавлял: и при этом быстро.

За пожиранием слона неделя пролетела одним мгновением, о чем известил телефон, напомнивший о назначенной дате развода. Он ехал в загс и вспоминал, как они с Катей подавали заявление. Да, такая вот ирония – именно в этот день девять лет назад.

Все прошло спокойно, как-то буднично, будто не привели в исполнение смертный приговор своей семье, а получили маловажную справку.

- Ну вот и все, - сказала Катя, когда они вышли на улицу. – Вот и все…

Она стояла, смотрела под ноги, словно хотела оттянуть последний момент прощания.

- Послушай меня, - Борис положил руки ей на плечи, но все же держа на расстоянии и подтверждая этим: действительно все. – Наверно, прозвучит слишком пафосно, но это правда. Несмотря ни на что, ты для меня все равно останешься очень важным человеком. Не думаю, что нам стоит видеться, общаться, поздравлять друг друга с праздниками. Но если тебе понадобится помощь и не к кому будет обратиться, ты знаешь, где меня искать.

- Спасибо, Борь, - Катя нервно кусала губу. – Я скажу, наверно, не так пафосно, но тоже правду. Я все эти три года думала, что просрала самое нужное и самое лучшее в своей жизни. И сейчас мне это кажется еще сильнее.

Он не ответил – да и что тут было ответить? «Ты права»? Или «ты неправа»? И то и другое прозвучало бы глупо. Вместо этого погладил ее по плечу и сказал: