Он хотел ее. И она была рядом. Всего несколько шагов между гостиной и спальней. Как-то раз он встал, прошел эти несколько шагов, остановился, держась за ручку двери… и вернулся обратно. А на следующий день уехал на дачу.

***

Борис понимал, что это последний всплеск. Надо просто перетерпеть, переломаться. Он мог, конечно, вернуться в город, окунуться с головой в работу, чтобы отвлечься от этих мыслей. Пожить неделю у родителей или снять номер в гостинице. Но… лучше было держаться от Кати подальше. В самом буквальном смысле – на расстоянии. Потому что поддайся они сейчас соблазну попробовать еще раз – и увязнут в этом болоте навсегда.

День шел за днем - совершенно одинаковые, отличные друг от друга только солнцем или дождем. Когда моросило или лило, сидел у печки, читая сваленные в тумбочку детские книги полувековой давности. Они пахли старой бумагой, так сладко и так тревожно.

Чтоб к веселой репке

По ночам не лазал,

Он веревкой крепко

За ногу привязан.

Он все охал: ох да ох.

Ох, пролаза он – горох*.

Когда вылезало солнце, звал соседскую собаку и шел в лес, далеко-далеко в шелестящую листьями тишину. Под ноги бросались грибы, пытаясь покончить жизнь самоубийством. Он приносил их домой и жарил с картошкой на дореволюционной чугунной сковороде. А вечером пил чай из латунного тульского самовара с медалями.

Сидя на веранде, глубоко за полночь, Борис разматывал свою жизнь, как кошка клубок. Жизнь счастливчика Лаки, которого при рождении поцеловала в попу фея удачи. Вот только поцелуй, как выяснилось, имел короткий гарантийный срок.

Родился Борис в Женеве, где работал отец – сотрудник консульства. В Питер приехал в возрасте пяти лет, зная, помимо русского, еще три языка: английский и французский свободно, немецкий сносно. Учился в английской спецшколе, последние два года в экономическом классе. Окончил с золотой медалью и поступил на бюджет в Академию госслужбы. Занимался плаванием и вольной борьбой, немного рисовал.

Модельным красавцем Борис не был, но девушки от него млели, подтверждая тезис, что самый сексуальный орган мужчины – это мозг. Барышни в Академии учились непростые, а он выбрал, как говорил его отец, Элизу Дулиттл**. Катя, жившая с родителями в окраинных гарнизонах, сменившая штук пять школ-интернатов, действительно не могла похвастаться хорошим образованием, но вряд ли кто-то назвал бы ее глупой или невоспитанной.

Работать помощником арбитражного управляющего он начал еще на последних курсах, сразу с приличной зарплатой. Финансовых проблем у него вообще никогда не было, возможно, благодаря умеренным запросам. Квартира в центре досталась по наследству от бабушки. И в то же время Борис вовсе не был избалованным мажорчиком, на которого с неба валились пироги, только успевай разевать рот. Впахивал будь здоров, и в школе, и в Академии, и на работе.

Все в его жизни складывалось удачно. Так удачно, что рано или поздно эта звездная дорога должна была закончиться. Хотя бы уже только потому, что иначе не бывает.

_________________

*Стихотворение из книги 70-х годов прошлого века. Автора нагуглить не удалось

**Элиза Дулиттл - героиня пьесы Бернарда Шоу "Пигмалион", цветочница

6. 5. Иветта

К Володьке Маська так и не поехала. Позвонила вечером и сказала, что плохо себя чувствует.

- Давление ниже плинтуса, извини. Штормит. Лежу.

- Мась, может, тебе врача вызвать? – спросил он с беспокойством.

- Володь, ну какого врача? Устала, вот и все. Завтра все в порядке будет. Приеду на репетицию.

- Ну как какого врача? – Володька хмыкнул в трубку. – Сексотравматолога. Говорят, если хорошо потрахаться, давление поднимется.