Сейчас она, конечно, ждет запрета.

Она всегда его ждет.

Это больное место любой женщины, однажды оказавшейся любовницей. Побывавшей второй, и всегда, с каждым последующим мужчиной исподволь всегда ожидающей повторного предательства.

Без особого промедления Алекс отправляет ей сообщение.

«Зачем на работу, птица? Шли домой. Вот адрес: ...»

«Ты гонишь…» — прилетает в ответ.

«Вернусь с охоты – кину тебе меточку геолокации».

Три точечки проявляются и исчезают. Она набирает сообщение, но так и не находится с внятным ответом.

Алекс улыбается.

Конечно, в который раз щелкнуть эту ехидну по носу — недостаточно, чтобы успокоиться до конца.

Конечно, это не то же самое, что вынуть из брюк ремень и выпустить кипящий внутри ад на волю. Но… Пока этого хватает.

А Крис – Крис будет полезно получить "посылочку". И понять, что не одна она способна на грязные выходки.

Трахаться с любовниками на семейной кровати – кто-то заоблачно охренел. В своей спальне, что, не так интересно было?

— Собственно, об этом я и говорю – комментирует Эд, и это оказывается хорошим приземляющим событием, — я никогда тебя таким не видел, папа.

Алекс невозмутимо встряхивает ружье, заставляя его сложиться после заряда.

Нужно подчеркнуть, что этот день – он вообще-то для охоты отца с сыном предназначался, а не для вот этой вот просветительской болтовни, когда Эдичек сует свой нос в дела, его не касающиеся.

— Еще пара минут болтовни, и медведя мы с тобой тоже не увидим, сынок.

Что ж… Телефон все-таки стоит выключить. Летучая никуда не денется. Главное, что она дала ответ на волнующий его вопрос. Хотя он его ей не озвучивал.

Охота…

Такое многозначное слово, такое многогранное.

Можно собрать свору таких же как ты, устроить не охоту больше, а шумную пьянку, на которой все будут выебываться не машинами — а охотничьими псинами, ружьями, кто больше белок да ворон с сосен посшибает.

Можно нанять кучу ассистентов и помощников, которые тебе и силу ветра померяют, и сами оленя для тебя углядят, и ружье помогут навести. Только на курок нажми, барин, и можешь фоткаться на фоне трофея.

Можно выгадать место, запастись припасами, устроить себе несколько дней тишины посреди тайги. Чтоб только ты, ружье и пять банок тушенки. А телефон… Телефон останется в вертолете, на котором ты до этой тайги долетел. Потому что Летучая правильно отмечала. Будь телефон её вибратором, от количества входящих звонков в иные дни кое-кто мог и инфаркт от оргазмов схватить…

С Эдом они охотятся не так.

Только вдвоем.

Два ружья, два ножа, одна деловитая поджарая псина, что роет носом стылый хвойный пласт под ногами и изучает всякую сосну, по которой прошлись длинные медвежьи когти.

Они специально искали новости про медведя-шатуна, чтоб был голодный, резкий, опасный.

Этот, говорят, даже какого-то лесника порвал пару дней назад.

Тем острее предвкушение.

Охотничий азарт, инстинкт скорой встречи с могучим противником, противником, который не упадет на пузо, как только услышит твою фамилию, противником, ставкой в сражении с которым была и твоя жизнь…

Только побеждая такого и можно было ощутить цену своей силы, цену своей реакции.

Чем дальше в лес — тем сильней инстинкты. Тем меньше шума в голове и ясней ощущается близость цели. Будто это сама тайга пробирается в тебя, слой за слоем, от поверхности к сердцевине. Пробирается и снимает с тебя все лишнее.

Кто ты?

Миллиардер? Под сосну закопай свои миллиарды.

Бизнесмен? И что ты продашь волкам, которые ночью придут за твоими потрохами?

Человек, что мнит себя властелином мира? Ну-ну, и на что же ты способен вне своего маленького мирка?