Оружейник покидает домик быстро. Знает, что Козыри не терпят даже малейшего намека на неповиновение или непонимание. Если не расслышал приказ – воспользуйся свободным временем после увольнения и сходи к лору. Пусть проверит твои уши.

— Спасибо, что не стал пропускать нашу охоту, папа, — уже спокойнее, уже на равных произносит Эд.

Отложил смехуечки в сторону. Положил первую фишку на доску баталии отца и сына.

Грядет разговор. Это Алекс научился по поведению сына ощущать безошибочно.

У "предмета" кстати собеседование скоро. Она там упарывается, статейку какую-то кропает.

Интересно, каким из дюжины оттенков яркой помады она сегодня накрасила губы?

— Только не говори мне, что мать снова тебя взбаламутила.

Эд отвечает не сразу. У него с матерью совсем иные, гораздо более нежные отношения. Он действительно рыцарь, который всегда встанет на её защиту. С отцом он сосуществует на условиях мирного, но все-таки ощутимого соперничества. В конце концов, если он будет выдавать посредственные результаты, так и останется только «сыном Козыря». Эдичек же хочет быть Козырем сам. Со своим подходом.

Но мать он любит.

— Ей незачем мне что-либо говорить, — неторопливо произносит он, — я неделю ночевал у вас, потому что ей было страшно засыпать в пустом доме.

— Кристина… — Алекс закатывает глаза. Супруга иногда любила переборщить в своем драматизме.

Засыпать в пустом доме ей страшно.

Двенадцать человек персонала, конечно, не считаются. Как и два любовника, которые приезжали к Кристине на этой неделе. Хотя, нужно отдать ей должное – на ночь в доме мужа Кристина своих мажориков не оставляла. Понимала, что у терпения Алекса есть предел.

Впрочем, до прошлой недели она и в дом мужа их не приглашала. Принимала на территории дорогих отелей, в основном.

Она пыталась привлечь его внимание. Только если раньше она артистично била вазы, то сейчас – объезжала норовистых жеребцов на брачном ложе.

Месяц назад Алексу пришлось бы уезжать на несколько дней, искать сабу, готовую к жесткой, адской сессии. Сейчас…

Вопрос цвета помады Летучей занимает больше.

Вибрацию телефона он ощущает бедром.

Паршивка. Ведь сказал же, что уедет на пару дней. Сказал не беспокоить. Только когда она вообще слушалась хоть каких-то просьб? Она будто превратила свою жизнь в вечный праздник непослушания.

И все-таки телефон из кармана Алекс достает. Фотку в мессенджере открывает.

Яркий, сочный, почти ядовитый росчерк кармина украшает воротник белой рубашки.

Поправка – его белой рубашки. Которую эта зараза сперла вчера, внаглую, прямо у него под носом. Она вообще повадилась таскать его рубашки, но эта – кипенно-белая — пришлась ей особенно по душе. Настолько, что даже унесла её на себе. Подхватила пояском под грудью, как-то хитро застегнула пуговки, так, что рубашка оказалась спущенной с одного плеча, подтянула узкие джинсы и в таком вот обуревшем виде почесала на лекции. Её спасали только три черных засоса, оставленных им на тонкой шее.

Девочка была подписана. И Алекс сам отвозил её на лекции каждое утро. Все это видели. И жопой должны были чуять, какой танк их переедет, глянь они на эту паршивку хоть даже с мало-мальским интересом.

Ну и что она там пишет, интересно?

«Я загуглила адрес твоего офиса. Так и быть, отправлю тебе потеряшку на работу».

Загуглила она.

Визитку сперла – причем не ту, которая для баб, с номером телефона, не имеющим отношения ни к работе, ни к семье. Бизнес-визитку, для партнеров. Вчера весь вечер копалась в выпавшей из кармана визитнице и угорала от того, что карточки в ней с разным наполнением. А он лениво, но все-таки с удовольствием объяснял, в чем разница.