Псина способная. Не лает, как только почует запах. Не хочет спугнуть цель раньше времени.

Она просто становится осторожнее. Мягче и осторожнее ступает на землю, в движениях становится в три раза меньше суеты.

Алекс сталкивается глазами с Эдом. Они оба это заметили, у обоих внутри будто со щелчком сдвинулся предохранители. Шутки кончились, Цель близко!

Воздух стал влажнее. Рядом то ли река, то ли озеро, в которую та река впадает.

Хорошее место, голодный, вышедший из спячки раньше времени шатун вполне мог сюда прийти, чтобы порыбачить.

Охотники двигаются медленно. Как бы они оба ни любили адреналин — никто из них не хочет давать медведю время на раздумья или отступление. В этой игре совсем другие правила. Побеждает не наглый, побеждает тот, кто лучше всего рассчитал.

На что только ни пойдешь, чтобы выполнить условия летучей. Адреналин взамен удовольствия от причинения боли — это, конечно, не совсем то…

Тайга никогда не прощает ошибок.

И случайных мыслей во время охоты быть просто не должно. Алекс расслабился, потерял контроль на одну секунду, остановившись у вывороченной с корнями высокой сосны, а после этой секунды он слышит громкий треск сухой ветви — такие штуки часто держат при себе охотники, когда кто-то оказывается слишком близко к зверю. И сейчас её сломал Эд, некому больше…

И каждый волосок на теле Алекса встает дыбом, потому что он слышит и чувствует — утробный тихий рык над головой, мощь огромного тела за спиной.

Охота не прощает ошибок, Акела. Хотя ты не Акела даже. Просто старый хрен. И что же ты будешь делать сейчас?

В такой ситуации…

Двигаться — только медленно.

Не поднимать глаз!

Зверь не человек, ему не нужны все эти переглядывания, это только в сказках силой воли, отражающейся в глазах, люди укрощали волков и тигров.

В реальной жизни, встретившись с медведем глазами, на дне его зрачков ты разглядишь количество переломов, что выгребешь от резкого удара лапой.

Алекс шагает назад — медведь подается вперед. Прыжком, кажущимся таким невозможным для этой тяжелой туши, перепрыгивает через дерево и встает прямо перед человеком. Ну, как встает. На секунду замирает, давая Алексу разглядеть его.

Темную сваляную шкуру. Карие глаза, в которых кипит его голод. Лютый.

А потом задние лапы снова толкают медведя вперед.

Алекс шарахается в сторону, Алекс швыряет в медведя ружье.

Близость имеет значение. Он просто не успеет вскинуть его к плечу и адекватно прицелиться. А без прицеливания шансов нанести хозяину тайги смертельную рану не особо много.

Медведь получает прикладом по морде. Птицы от яростного возмущенного рева взмывают высоко над соснами, с которых они наблюдали за возней этих, нелетучих.

Псина, не Дервиш, конечно, но тоже вполне ничего — сообразительный. Ни брехливого лая, ни поджатого хвоста — только оскаленные зубы и мощные рывки вперед.

Правда даже овчарка может только выиграть своему охотнику время, отвлекая, но не загрызть медведя на смерть.

Удар.

Болезненный собачий визг оглашает поляну. От удара медвежьей лапой пес летит далеко.

Хорошо бы псина выжила! Жалко гробить таких первоклассных охотников.

— Сюда иди, — Алекс впечатывает тяжелый ботинок во впалый бок хищника и отпрыгивает в сторону, чтобы не огрести тяжелой лапой, на сдачу от пса.

В этой истории — он видит свою роль немногим целее псины. Сам виноват — сам бросил ружье, оно отлетело далеко. Что ж, зато нож остался! Длинный, широкий, с зазубринами. Так хорошо лежащий в руке, как клык!

Медведь оказывается совсем не рад физическому контакту. Наглые двуногие не только не сверкают пятками при виде его таежного Величества, но и смеют кусаться, пинаться, швыряться всякой тяжелой ерундой!