Пить на задании нельзя. А жаль.

– Ты о чем? – рассеянно спросил Ами, оглядывая зал.

– Вы мне забыли дать знание русского языка. Пошепчитесь с колечком, пожалуйста! А то я здесь как глухонемой, а вокруг – бар-бар-бар – тарабарщина какая-то.

– Я тебе предлагал знание всех языков сразу, включая мертвые. Ты отказался.

– У меня голова, между прочим, не резиновая. И потом мой папа говорит, что во многих знаниях печаль и импотенция.

– Так тебя что больше пугает? Первое или второе?

– Первое обычно проистекает из второго. Когда смотришь на женщину и понимаешь – упаси нас бог – что этот поезд уже ушел, то жениться потом можно только на печали. А на свете столько красивых женщин! А в России особенно. Я вообще не понимаю, как русские мужики это выдерживают каждый божий день!

– Е́дъа ба сафа русит – знание русского языка, – поспешно шепнул Ами перстню, чтобы остановить словесный поток, который грозил перекрыть его собственные мысли.

Рон слегка побледнел, потер виски.

– Ну как? – спросил Ами по-русски.

– Сейчас… подождите… мозг перезагружается, – ответил Рон.

Он вздохнул, закрыл глаза, потер переносицу и оглянулся по сторонам, прислушиваясь. Неразборчивый гомон вокруг превратился в понятную речь. Рон радостно улыбнулся и сказал по-русски:

– Порядок! Спасибо! Наших здесь много?

– Мы с тобой, и Узиэль с Шаалтиэлем.

– И все? – удивился Рон. – Вы же сами сказали, что ифрит явно что-то замышляет и играет по-крупному.

– Вот поэтому мы и изображаем, что ни о чем не догадываемся. Джинн поменял тело, а мы делаем вид, что не узнаем его в новом обличье. Если сейчас дернемся – сорвем его игру и не поймем, в чем ее суть. Поэтому я взял двух самых сильных бойцов: Шаалтиэля и Узиэля. Вчетвером справимся, если что. А еще не забывай, что это высший джинн. Эти огненные твари славятся обходными маневрами и обманками. Вполне возможно, что он таким образом пытался сосредоточить наши силы здесь. Чтобы мы запаниковали, отозвали людей с заданий и с защиты Врат, и таким образом открыли тылы.

– И пока мы здесь хлопаем клювом, ожидая большой драки, он спокойненько заходит сзади?

– Вот именно! Твой пра-пра-прадед еще не родился, когда это порождение адского пламени уже проворачивало такие вот маневры. Недаром его имя Эльнар – высший огонь. Такой, что пожирает все на своем пути. И остановить его невозможно.

Вера в сотый раз проверила план мероприятия, тщательно и по пунктам расписанный в ежедневнике с эмблемой отеля, который она ни на минуту не выпускала из рук. Надо бы подойти к шейху и спросить, всем ли он доволен. Но что же так не хочется-то, а? Он с начала вечеринки буравит ее глазами. Не человек, а рентген какой-то. Этот липкий внимательный взгляд елозит по ее телу назойливой мухой. Но муху можно прихлопнуть, если изловчиться, а от этого взгляда не избавиться.

–Терпи, Вера, терпи! – мысленно приказала она себе.

Шаг, еще один, и еще – она, лучезарно улыбаясь, остановилась перед шейхом и спросила:

– Все в порядке? Киф ха̍ллак? Как дела?

– Хам дулилла́! Слава богу, все в порядке! Вы говорите по-арабски? Как это приятно, когда девушка не только красива, но и умна, – шейх расплылся в масляной улыбке.

– О, благодарю вас! Немного, буквально пару-тройку слов. Я в университете изучала древнюю историю Ближнего Востока и запомнила несколько фраз. А вы прекрасно говорите по-русски!

– Благодарю! Присядьте, – шейх легонько похлопал по соседнему пустому стулу. – Поешьте, выпейте, отдохните. Мне будет приятно.

– Прошу прощения! – Вера прижала руки к груди, всем видом выражая глубочайшее сожаление. – Мне нельзя. Я на работе.