Вода, заполняя фонтан, приобрела зловещий красноватый оттенок. Вера вздрогнула. Вода. Она с детства пугала ее. Отец говорил, что это наследственное, но мама воды не боялась. Наоборот, очень любила. А отец лгал. Зачем? Вера не знала. Она терялась в догадках и не понимала. Лишь помнила тот самый день, много лет назад, когда они с Маринкой – смешные второклашки, пришли домой из школы…

… Отшумел второй учебный год. Остаются в душных классах, измазанных мелом, линейки, тетрадки, учебники, дневники. Близняшек Веру и Марину ждет бесконечное лето, долгие солнечные утра, великолепные теплые вечера, когда с моря дует легкий бриз. А вода в море переливается всеми оттенками синего, от индиго до лазури. Поэтому город и называется Синеморск. А на просторной веранде домработница тетя Маша накрывает все к вечернему чаю.

Вера и Марина выскакивают из машины возле дома, не дожидаясь, пока черный "Мерседес" полностью затормозит.

– Осторожнее, хулиганки! – кричит личный водитель отца. – Поубиваетесь, дурехи малолетние, а мне потом за вас отвечай!

Девчонки вихрем проносятся по огромному саду, окружающему дом, и врываются в просторный холл. По всему дому разносится аромат свежего домашнего хлеба, который каждый день печет тетя Маша, пока девочки в школе. И колокольчики… звенят серебристые колокольчики маминого голоса. Она поет там, наверху, на втором этаже.

И вдруг оглушительно хлопает дверь отцовского кабинета на первом этаже. Да так, что греческая ваза в холле падает со столика и разлетается на черепки. Отец, белый от гнева, с закушенной губой, бросается к лестнице на второй этаж и кричит домработнице:

– Маша, что ты стоишь столбом? Уводи детей!

Он взлетает по лестнице. Сверху раздаются его крики и мамин плач.

– Девочки, пойдемте в кухню, я вас обедом накормлю, – шепчет тетя Маша.

Ее руки мелко дрожат, когда она подхватывает сестер и тащит их в кухню.

– Нет! – Вера вырывается и в гневе топает ногой. – Зачем он обижает маму?

Она бежит наверх. Марина взлетает по лестнице следом за ней. Родительская спальня, ванная комната при ней – все залито водой. Мама сидит в ванне, едва прикрытая пеной, которая облепила ее тело и сиротливыми клочками собралась на дне.

– Молчи! – кричит отец. –Не смей петь!

Из его носа текут струйки крови. Он рывком поднимает жену из ванной. Она отбивается:

– Не трогай меня! Стас, отпусти меня! Не могу я больше, не могу! Как ты не понимаешь?

И вдруг она начинает петь. Отец хватается за голову, закрывая уши. Кровь из носа течет еще сильнее.

– Замолчи, Вероника! Хватит! – через силу хрипит он, словно борется с невидимой силой.

А потом размахивается и бьет жену по лицу. Она падает в ванну.

– Не трогай ее, гад! – Вера бросается к отцу, осыпая его ударами. –Не смей ее мучить! Уйди! Мама! Мамочка! Я с тобой! Я не дам тебя в обиду!

Она пинает отца и молотит кулачками, как яростный зверек, изо всех детских сил пытаясь защитить мать.

– Дурёха малолетняя! – отец перехватывает ее руки. – Я ее не мучаю, я ее спасаю! Вам всем нельзя принимать ванну. У вас очень редкое генетическое заболевание.

Он выкидывает Веру из ванной комнаты и закрывает дверь. Вера бросается на дверь, дергает ручку – бесполезно. Дверь заперта. А за ней беззащитная мама. Вера оборачивается. Лихорадочно осматривает комнату, ищет, чем бы взломать проклятую дверь. И вдруг замечает Марину. Она спокойно сидит на родительской кровати, сложив ноги по-турецки, и наблюдает за происходящим. Как в кинотеатре, в первом ряду. Не хватает только ведерка с попкорном в руках.