— Разве что сон… — я потерла виски. — Господи, тот сон… В нем я занималась любовью с мужчиной в маске, будто на алтаре, в пустом зале… Это приснилось мне в канун моей свадьбы… 

— Это был не сон, — вздохнула Агата. — Ты прошла древний ритуал виетт. 

— Что за он? 

— Давай по порядку, — женщина сцепила пальцы в замок и положила руки на стол. — Как ты уже поняла, мир, в котором ты живешь — не единственный. Существует сотни, а то и тысячи других миров, порой слишком отличных от твоего. Место, где сейчас находится твоя дочь — мир Бордвейн, конкретно — империя Гортион, большое государство, омываемое с трех сторон морями. Более трети населения этого мира — оханы. По-вашему, что-то вроде демонов. Они обладают нечеловеческой силой и способностью подчинять стихии. Так, Гортион — страна огненных оханов. У них есть древняя традиция. Каждый новый ноэр-ган, принимая трон — а это происходит раз в лет триста, поскольку оханы живут не одно столетие — обязаны пройти особый обряд, чтобы годы его правления были благополучными и плодородными для империи. Для этого выбираются десять девушек-иномирянок. Их находит оракул. Лучше, если девушки  будут невинны. Их вводят в транс и перемещают в храм. Ноэр-ган должен совокупиться с каждой из них. 

— За одну ночь? — вырвалось у меня. 

Агата с улыбкой кашлянула:

— Оханы очень выносливы, в том числе и в любовных утехах. 

— И что же дальше? — во мне начало закипать возмущение. 

— В идеале, одна из этих девушек должна забеременеть. Ее ребенок, как правило, это девочка, и станет талисманом процветания для империи до следующего правителя. 

— А если забеременеют несколько, а то и все? — я нервно усмехнулась. 

— Исключено, — вздохнула Агата. — Или одна или вообще никто. Да, последнее тоже случается, тогда империю ждут годы бедствий и разрухи. Повторить подобный ритуал одному и тому же ноэр-ган можно лишь через сотню лет. 

— Какая жалость, — произнесла я без всякого сочувствия. — Но что дальше происходит с матерью ребенка? 

— Ничего, — Агата развела руками. — Забирают ребенка, а мать остается в своем мире… 

— Но это жестоко! — воскликнула я. — Как и ужасен весь этот ритуал. Это ведь преступление! Насилие в прямом смысле! О женщине, с которой все это произошло, кто-то подумал? 

— Ну… Ей обычно притупляют боль от потери, иногда даже подтирают память, так что она продолжает жить обычной жизнью, но уже без ребенка… 

— Все равно это жестоко! — повторила я, чувствуя, как в глазах вновь закипают слезы. 

— Согласна, — кивнула Агата. — И я их ничуть не оправдываю. Цивилизованная страна, но дикие законы. С иномирянами оханы вовсе не считаются, они для них — низшая раса, как и обычные люди, живущие в их мире. Но к их прискорбию, только от иномирянок у них может родиться дочь, способная защитить империю от многих бед. 

— И таким талисманом стала моя дочка? 

— Увы… 

— Почему же мне они не притупили боль, не стерли память? — с горечью усмехнулась я. — Просто украли ребенка — и все. 

— А вот этого я не знаю, — Агата покачала головой. — Я узнала тебя, потому что сама открывала дверь миров, видела, как тебя перемещали в Бордвейн. И удивилась сегодня, заметив, что ты убита горем. Хотя не должна. 

— Возможно, это случилось потому, что с ребенком в момент похищения находилась не я, а подруга? — догадалась я. 

— Да, это вполне могло быть так, — согласилась Агата. — На нее их магия не подействовала, потому что она не виетта, а оханы и не поняли, что это не мать. Ведь лица виетт видели лишь храмовники, занимающиеся подготовкой к ритуалу. Даже перед ноэр-ганом девушки были в масках.