Эд часто сдирал вымокшую постель и обтирал женское тело влажной тканью. После процедуры выбегал на улицу, потому что задыхался от страсти. Даже противно было от этого сумасшествия. Лана больна, а все равно так же привлекательна для его голодного драконьего либидо.

Эд словно пережил еще одну смерть друга. Так страшно было Лану потерять. За эти несколько недель их знакомства жутко привязался к ней, шебутной и веселой, и сейчас осознал, как был неправ, когда на эмоциях обвинил ее в смерти Вальвенсо. Ведь сам открывался, сам соглашался на встречи: да, рабочие, а после обманчиво-дружеские, но каждый раз всматривался в распахнутые глаза и видел там океан надежды. И хотел ее. Как безумец.

И сейчас так не хватало ее улыбки, озорных светлячков в глазах. Они растворились в их общем горе, утонули в холодном море.

Надежды, что Вальвенсо выжил, больше не было. С одной стороны Эд каждый час отсчитывал до прихода рохов, потому что какая-то часть души все еще верила, что друг прячется в другой параллели Вселенной, но с другой стороны – чем быстрее вернутся Стражи, тем скорее решится судьба девушки. А она не виновата, что Эд не выполнил свои обязательства перед Ялмезом.

От этого было очень больно. Он терпел, сцепив зубы, и отвлекался заботой о Лане. Она для него тоже важна. Даже очень. Даже больше, чем ожидал.

Рохи пришли на третьи сутки. Столько времени достаточно, чтобы найти нового представителя эльфийского рода. Это даже быстрее, чем искать на сбежавшего младшего наследника.

– Эд, – просипела Лана и коснулась во тьме его руки. – Мы не выживем, да? Скажи честно. Это конец?

Мутная мгла обступила со всех сторон. Рохи не входили в дом без приглашения, могли навредить только на улице. Но есть другие способы выманить жертву: измором. Дрова прогорят, станет холодно, затем закончится еда, а через недельку они с девушкой сами согласятся добровольно сдаться – лишь бы не сойти с ума. Потому что Стражи умеют нагонять не только мрак и холод.

– Я не знаю, – ответил Эд и отодвинулся. Лана была невыносимо притягательной. Даже во время болезни, даже скрытая полной темнотой, она вызывала в нем дикое вожделение. Видеть сквозь мрак Эд умел, но нужно было включать драконью искру. Раньше боялся, чтобы не нашли, а сейчас смысла уже не было сдерживаться.

– Я есть хочу, – вдруг сказала Лана и положила голову на его колено. – У нас есть что перекусить перед смертью?

– Сухие завтраки и немного жареной перепелки.

– Где ты перепелку взял? – она словила в темноте его руку и переплела их пальцы. – Мне кажется, что мы в какой-то глуши.

– Так и есть. До ближайшего населенного пункта не меньше шестидесяти километров. В деревне с десяток домов, и те, можно сказать, пустые.

Лана откашлялась и наивно потерлась горячей щекой о его ногу. Она не понимает, что творит, когда так делает. Эд аккуратно переложил ее на диван, и все-таки воззвал к своему дракону, чтобы видеть в темноте.

Рохи за окном на выброс магии ответили довольным урчанием.

– Не отталкивай меня, – прошептала Лана, слепо пытаясь найти его. – Мне очень страшно. Эд?

– Я не отталкиваю, – опустил взгляд на ее губы, скользнул по обнаженным плечам, замер, голодно глядя на налитую грудь и темные соски. Чтобы ей было комфортно, и ничего не мешало вытирать пот, раздел полностью. Чего стоило снимать два дня назад белье! И сейчас она обнаженная тянулась к нему, не понимая, что делает, а Эденгар сгорал заживо.

Отвернувшись, укрыл ее простыней и проговорил надтреснутым голосом:

– Я сейчас принесу поесть.

– Нет, стой, – забеспокоилась Лана, вновь потянулась. – Не оставляй одну. Прошу.