«Если победа досталась тебе легко, если противник твой слаб и убог, то какой в этом почёт?» — частенько повторял он.

Впрочем, после его смерти мало что изменилось. Не сговариваясь, Бриам и Джемс выходили во внутренний двор замка, окружённый со всех сторон высокими и прочными стенами, и вскорости он наполнялся звуками гулких ударов, которым вторило их сбившееся дыхание. Вот и сегодняшний день не стал исключением.

Бриам вымотался и теперь неторопливо брёл по коридору первого этажа. Его русые волосы растрепались и падали на лоб, покрытый испариной, тёмно-серая рубаха, насквозь пропитанная потом, липла к спине, тело ныло и болело. Но это ничего, то была приятная боль. Нужная боль.

Сверкнув яркой зеленью глаз, он покосился по сторонам, боясь заметить поблизости мать. Да смилостивятся над ним боги Мироздания, если Кейла Вэлдон обнаружит его на пути в кухню, да ещё и в таком срамном виде! Она не переносила, прямо-таки теряла терпение, когда кто-то из детей крался в кухню, вместо того, чтобы придти в общий зал для трапезы.

«В Риверсайсе существуют определённые правила, установленные вашим отцом, и вам, мальчики, следует их соблюдать», — нахмурившись, отчитывала их она.

Раньше этим грешил Рован, но напутствия матери, да строгий взгляд отца, в конце концов, приучили его к дисциплине.

Но так было раньше. В последнее же время мать словно подменили. Она сделалась чересчур ранимой, любая мелочь огорчала её, а Бриам не хотел становиться причиной её грусти. Ей и так сейчас было тяжело, Бриам видел это. Он ведь уже не мальчишка, и многое теперь замечал. Мать плакала и плакала она каждый день, особенно после приезда в Риверсайс леди Тами Боллард. Каждый день он видел её воспаленные глаза.

«Да и леди Тами, похоже, приходится не сладко», — догадывался он.

За всё время, что она пребывала в Риверсайсе, Бриам встречал её пару раз. Обычно эти встречи проходили в длинном и многолюдном коридоре. Не самое удобное место, чтобы завести любезный разговор, да и постоянное присутствие веды Арлин рядом с ней, надо сказать, сбивало его с толку. Бриама пугали её блеклые, будто выцветшие на солнце глаза, а сама она уж больно походила на скользкую и пупырчатую жабу. Когда Бриам глядел на неё во время трапезы, ему кусок в горло не лез. Сама леди Тами не спускалась в общий зал, по крайней мере, Бриам ни разу её там не видел. Может, она приходила в зал, когда там уже никого не было. Кто знает? Уж точно не Бриам! Но одно он знал наверняка: всё дело было в его матери. Леди Тами старалась не попадаться ей на глаза. Ведь Кейла Вэлдон ненавидела её, и даже Бриам ощущал эту ненависть.

Он тяжело вздохнул, посетовав на то, что Мариус привёз её в Риверсайс. Зря он это сделал, тем самым причинив боль и матери и самой леди Тами. Отец всегда говорил, что женщина не владеет мечом и не может защитить себя, поэтому эта обязанность ложиться на плечи мужчин её рода. А кто же теперь станет защищать леди Тами? Может, сам Мариус? Да, Бриам решил, что так будет честно и по справедливости. Если он забрал её из родного дома, то должен нести за неё ответственность! Может, стоило ему подсказать?

Длинный просторный коридор, по которому он шёл, всё тянулся и тянулся. Бриаму оставалось пройти несколько шагов до нужного разворота, как вдруг он услышал чьи-то торопливые шаги, что раздавались неподалёку. Кто-то поднимался по лестнице.

Шаги звучали легко и определённо принадлежали женщине. Он бросился поправлять свою испорченную рубаху всю в пятнах пота, ожидая увидеть перед собой мать, но внезапно из-за ближайшего поворота выскочила леди Тами. Её лицо показалось ему чересчур бледным, глаза красивого лазурного цвета лихорадочно горели, а руки, сжимавшие фонарь, слегка дрожали. Увидев перед собой Бриама, она на мгновение замерла, а затем, будто вспомнив о манерах, склонилась в изящном реверансе.