— Чем сильнее будешь сопротивляться, тем жестче я буду тебя ломать. Уяснила?

Хищник не повышает голос, не кричит. Но я вздрагиваю от каждого его слова. Несмотря на внешнее спокойствие, в глазах Германа полыхает адский огонь и похоть.

— Да пошел ты, — меня лихорадит от страха, который я испытываю рядом с ним. Я бы вцепилась ногтями в его наглую рожу и расцарапала до крови, но не успеваю пикнуть.

12. Глава 12

— Да пошел ты, — меня лихорадит от страха, который я испытываю рядом с ним. Я бы вцепилась ногтями в его наглую рожу и расцарапала до крови, но не успеваю пикнуть.

Один взгляд бешеных глаз — как разряд молнии или выстрел снайпера. Кажется, он готов разодрать меня на части. Сердце колотится в горле, а затем будто замирает. В жилах сворачивается кровь. Мне до безумия страшно.

— Выпорю за непослушание и дерзость, — его губы плотно сомкнуты. Скулы подрагивают от ярости.

Таким я его еще не видела. Лютый ужас заставляет впиться пальцами в кожаную обивку кресла и глотать воздух ртом.

— Выпусти меня из машины, — вместо твердого заявления выходит мышиный писк. Я опасаюсь его реакции и не знаю, что сделает в следующую секунду.

— Ты моя, и решения всегда принимаю я, — рычит мне на ухо. Он хочет меня сломать, подчинить. — Повтори, — запускает пальцы в мои волосы.

— Твоя, — почему я делаю, как он говорит? Я превращаюсь в безвольное существо.

— Умница, — обжигает кожу горячим шепотом.

И на секунду мне кажется, что я действительно в его власти и больше себе не принадлежу. Я словно тряпичная кукла в его руках. Хочет — играет, хочет — сломает, а потом выбросит на помойку.

Держит рукой затылок, жадно сминая губы. Шах целует меня как безумный, пожирая губы, кусая их, а потом зализывая языком. Я чувствую терпкий будоражащий вкус табака и ментола. Грубо терзая мой рот, запускает горячий влажный язык внутрь. Герман действует лихорадочно, неконтролируемо быстро, и вот его пальцы уже мнут грудь, лаская и оставляя следы на нежной коже, крепко сжимают до синяков. Внизу живота нестерпимо жарко от сумасшедших ласк. Я впиваюсь ногтями в его предплечья, ощущая каменные мышцы, словно это единственная опора, которая не позволит мне упасть.

Поцелуй прерывается неожиданно. Опьяненная такими взрослыми ласками, вылетаю из реальности. Облизываю припухшие от поцелуев губы.

— Не надо, пожалуйста, — молю его, когда рука Германа властно пробирается под юбку. Мне становится трудно дышать, и перед глазами все плывет.

— Подарок тебе на свадьбу. Семь дней даю, чтобы привыкла ко мне. Потом переселяешься в мою спальню и забываешь слово «не надо». Будешь старательно отрабатывать долг. Надоело с тобой возиться.

Хватаю ртом воздух. По венам адреналин, в груди мотор, работающий на бешеной скорости. В глазах Шахова чистое безумие. На меня никогда так не смотрели мужчины. С такой жадной одержимостью, на грани помешательства. Мне становится жутко.

Неожиданно замечаю, как по ступенькам поднимается Иван. На душе сразу становится легко и спокойно. Мне хочется сорваться и убежать к нему. Почувствовать не жесткие объятия и грубые поцелуи незнакомого мужчины, а нежные ласковые руки любимого.

— Пожалей бедолагу в трикошках, — злой бас возвращает меня в реальность. Шах, проследив за моим взглядом, крепко сжимает пальцы на моей коленке. — Я ему яйца прострелю, если увижу рядом с тобой. Кроме меня, у тебя мужчин не будет. Свободна.

Я пулей выскакиваю из машины и не оглядываясь бегу в театр.

***

Во время репетиции поговорить с Иваном не получается. Мне кажется, он меня избегает. Бросает косые взгляды, демонстративно улыбается другим девчонкам. Неудивительно после всего, что мой муженек ему наговорил. Сердце вопит от боли. Я так долго добивалась, чтобы Ваня обратил на меня внимание, и вот, когда все свершилось, мы больше не можем быть вместе.