— Вообще-то твоя жена, — нагло усмехнувшись, складываю руки на груди. Я не смирилась с новой фамилией и семейным статусом и буду стараться избавиться от него. Но сейчас мне безумно хочется щелкнуть по носу зарвавшегося бандита.

— Ну, если ты вспомнила о своих правах, может, перейдем к твоим обязанностям? Как насчет супружеского долга? — невозмутимо откинувшись на спинку стула, Шах с вальяжным видом смотрит на меня, проникая в душу.

У меня сразу пропадает аппетит. Отодвигаю тарелку с завтраком и отворачиваюсь от него, закусывая губу, чтобы не разреветься.

— Брат, ну зачем ты так? Матильда очень хорошая и ранимая девушка, а ты ее пугаешь. Ты ведь совсем не такой злой и грубый. Я знаю, — как хорошо, что есть Маша, без нее я бы с ума сошла в этом доме, который стал мне тюрьмой.

— Добрая моя душа, — поцеловав руку сестре, Шах встает из-за стола и направляется на выход. — Маш, собирайся, Раф тебя в университет отвезет. А я поеду вместе с женушкой.

— Ты воспользовался моим безвыходным положением. Сделал меня пленницей в своем доме. Я не могу и шагу ступить без твоего ведома.

— Ты абсолютно права, и лучше тебе меня не злить. Как только ты лишишься моего покровительства, люди Хомякова тебе отомстят. Будь покорной, ласковой, и тогда я не откажусь от тебя, — жесткий взгляд из-под нахмуренных бровей вселяет в меня страх. — Жду тебя на улице.

Когда я выхожу из дома, меня ждет кортеж из трех черных огромных машин. Водитель открывает передо мной дверь и помогает сесть. Я теряюсь, мне непривычно и неуютно от подобных вещей. Когда были живы родители, у нас тоже был шикарный дом, прислуга, водители. Но тогда я была ребенком. Давно отвыкла от подобной роскоши. Сейчас меня это больше напрягает, чем радует. Ведь родителей убили бандиты из-за денег. Я сторонюсь и опасаюсь богатых мужчин и уж никогда не мечтала выйти за одного из них.

Сажусь рядом с Германом. Мне неуютно находиться так близко к нему в замкнутом пространстве. Кажется, что он заполняет собой весь салон огромного автомобиля. Его духи, энергетика, низкий голос вызывают раздражение и желание убежать.

Не решаюсь повернуться и рассмотреть моего мучителя. Хватает смелости лишь украдкой поглядывать в его сторону.

Темно-серый костюм, черная рубашка. Идеальная стрижка и щетина. Запонки с бриллиантами. Массивные часы на запястье.

Шахов всю поездку разговаривает по телефону. Сначала я не вслушиваюсь, а лишь тихонько радуюсь, что ему не до меня. Но вскоре меня охватывает паника.

— Я давал ему шанс. Он не оценил. Ты знаешь, что с ним делать. И постарайся тихо, — заявляет безапелляционно. Мне становится жутко страшно от слов, произнесенных с грозной интонацией. Боже, с кем я связалась, кто мой муж?

Не осмеливаюсь открыто взглянуть ему в глаза. До конца пути смотрю в окно, обнимая себя заледеневшими руками.

Когда наш кортеж останавливается возле театра, я радуюсь, что у входа нет никого и может мой приезд с Шаховым останется незамеченным. Я вообще не хочу, чтобы кто-то знал о нас.

— Сидеть, — командует мне муж, когда я тянусь к двери.

— Я не собака и не твоя подчиненная.

Шахов бросает взгляд на водителя, и тот без слов его понимает. Тут же выходит из машины, оставляя нас одних.

По моей щеке скользят грубые пальцы Германа. Он заставляет меня повернуться к нему, сжав подбородок. Но почему-то эта ласка не дарит наслаждение. Наверное, потому, что я все время жду подвоха от этого хищника. И я его получаю. Через секунду рывком он притягивает к себе, оставляя между губами расстояние в миллиметр.