13. Глава 13

— Не расскажу, но ты будешь мне должна…

— Да я у всех теперь хожу в должницах, расплачиваться не успеваю. Шах бы все равно не волновался, — прищуриваюсь ядовито.

— Девочка, ты, видимо, не поняла, с кем связалась, — резко стартует на зеленый свет, так что меня вжимает в кресло. — Половина города мечтает убить Шаха из ненависти, потому что он им дорогу перешел. Вторая половина хочет занять его место. Как только все узнают, что у него появилось слабое место в виде жены — ты станешь сладкой добычей. В твоих же интересах не убегать от охраны. А то придется тебя искать по оврагам.

Раф говорит с мерзкой улыбочкой на губах. Словно он маньяк и ему доставляет наслаждение смаковать детали моей смерти.

— Отпустите меня, — не в силах сдержать подкатившие слезы, по-детски тру глаза кулаками. — Я никому ничего не скажу.

Салон автомобиля наполняется громким смехом.

— Ты испугал меня до жути, а теперь веселишься? — бью его по плечу от бессилия.

— Ну, немного сгустил краски, но, по сути, все правильно сказал. И чего только Шах запал на тебя? Ни рожи, ни кожи. Ты бы видела, какие девчонки у него. Закачаешься. А он с тобой возится.

— Вот пусть идет к своим девчонкам, а меня не трогает.

Насупившись, отворачиваюсь и всю дорогу смотрю в окно. Когда мы приезжаем, в доме темно, и я радуюсь, что спокойно пойду спать и не встречусь со своим мучителем.

— Стоять, — доносится грозный приказ, едва я переступаю порог дома.

В темноте резко загорается настольная лампа, и я вижу вальяжно восседающего на кресле мужа со стаканом в руке. Даже сейчас он в костюме и галстуке. Наверное, он никогда не расслабляется.

— Как прошел твой день, жена? — чем дольше я смотрю на него, тем сильнее дрожат мои руки.

— Нормально, репетировали допоздна. Скоро же премьера.

— Иди ко мне, — в голосе чувствуется усталость.

— У меня сил нет, пойду спать, — делаю пару шагов, и меня догоняет новый приказ.

— Мне плевать, я сказал иди сюда, — низкий голос эхом вибрирует по гостиной.

Сглотнув, мысленно себя успокаиваю и подхожу к Герману.

— Ты боишься меня? — щелкает зажигалкой, глубоко затягивается, прикурив сигарету.

— А должна? — на самом деле я до ужаса его боюсь, до ледяной дрожи в пальцах. Взгляд с прищуром, каждое движение, кричащее о власти, голос, пробирающий до мурашек — все это вселяет в меня дикий ужас. В моей жизни не было таких серьезных взрослых мужчин. Да у меня вообще практически не было опыта общения с мужчинами. И я понятия не имею, как вести себя. Дерзость — моя защитная реакция, вот только Германа она еще больше распаляет.

— Я не привык долго ждать, — и я делаю еще шаг. — Ближе, — завороженно смотрю, как он выпускает колечки дыма. — Смелее.

— У меня болит нога после репетиции. Я хочу лечь, — чем ближе я подхожу к нему, тем сильнее сдавливает грудную клетку. Ни вдохнуть, ни выдохнуть.

— Здесь болит? — меня окатывает огненной лавой, когда горячая ладонь касается моего колена и тянет на себя.

— Нет, — стискиваю губы, пока рука поднимается выше.

Дышу глубоко, часто. Задыхаюсь от настырных прикосновений. А Герману нравится наблюдать за мной, словно я дрессированная мартышка на арене цирка.

— Здесь? — я слышу, что его дыхание тоже становится глубже. — Осталось шесть дней. А может, ты хочешь сократить срок?

Стараюсь не думать, что будет через шесть дней. Не хочу, не буду с ним спать. Я не проститутка, не позволю использовать мое тело.

— Я никогда не лягу под тебя, — смотрю упрямо в его черные глаза и нервно сжимаю кулаки. — Лучше умру. Но ты не получишь меня.