Прищуренный звериный взгляд становится еще чернее после моих слов. Пальцы сильнее сжимают бокал. Кажется, что стекло скоро не выдержит давления и треснет.

Он смотрит мне в глаза, затем на губы, а в это время рука с моего бедра добирается до трусиков. Охнув и покачнувшись, впиваюсь в его предплечье. Так сильно, что пальцы от напряжения дрожат. А вот его чувствуют себя вполне уверенно у меня между ног. Нагло ухмыляясь, мой покровитель медленно ласкает меня.

— Наивная глупая девочка, — вкрадчивый голос проникает под кожу, а нежные поглаживания заставляют сердце биться чаще. Новые для меня ощущения пугают и будоражат. Кажется, что еще немного — и я задохнусь. — Я всегда получаю то что хочу. По-хорошему или по-плохому. Выбирать тебе, каким путем мы пойдем.

— Ты не сломаешь меня. Ненавижу таких, как ты. Зарвавшихся, наглых, циничных отморозков. Даже ради балета и своей мечты я не стану спать с тобой… Ай! Что ты делаешь? — он резко подхватывает меня на руки и несет на второй этаж.

— У тебя же нога болит. Хочу отнести свою жену в спальню, — мужской взгляд наполняется обжигающим теплом и возбуждением.

Быстро поднявшись по лестнице, кладет меня на постель, но уходить не спешит. Нависает надо мной, наклоняется ближе.

— Как же ты сумасшедше пахнешь, — делает жадный вдох и ведет кончиком носа по шее. Дышит глубоко и часто. А я, наоборот, не двигаюсь, чтобы не спровоцировать хищника. Шах целует меня в губы, легко и невесомо. Громкий стон в полной тишине провоцирует мурашки по спине.

— Герман, остановись, — нахожу в себе силы прервать поцелуй. Меня волнует и пугает все, что этот взрослый мужчина делает со мной. Никогда ничего подобного не испытывала. И меня тревожат чувства, которые начинают просыпаться в груди каждый раз, когда я вижу мужа.

— Какая чувственная сладкая девочка, — в глазах мужчины я замечаю восхищение и похоть. — Обожаю тебя целовать.

— Я не стану твоей шлюхой, — шум в ушах не стихает. Я не могу пошевелиться.

— Еще как станешь. Ты будешь только моей. Я ни с кем не буду делиться.

14. Глава 14

С раннего утра я репетирую в театре. В зале еще никого нет, и я в полной тишине разогреваюсь. Специально проснулась очень рано, чтобы незаметно уехать из дома и не встретить Шахова. Я не спала из-за него полночи. Даже после того, как он ушел, меня бросало в жар, потом в холод. Сгорая изнутри от прикосновений мужа, не могла найти себе место. Между ног болезненно пульсировало, а в груди все горело огнем.

И сейчас, стоя у станка, до сих пор чувствую его запах, его руки. Тело ноет. Я выкладываюсь на максимум, чтобы унять неудовлетворенность. Пусть оно ноет от боли, а не от ласк жесткого мучителя. Я воспроизвожу в памяти ощущения прошлой ночи. Снова чувствую на коже его горячее дыхание. Перед глазами все плывет, и я крепче хватаюсь за деревянную перекладину станка. Загоняю себя до изнеможения, чтобы больше не чувствовать Германа.

Задерживаюсь в театре допоздна. Только когда все девчонки разъезжаются по домам, я выхожу на улицу, оглядываюсь по сторонам и бегу к черному внедорожнику. Буду стараться скрывать отношения с Шаховым до последнего, чтобы за спиной не распускали грязные слухи. Ивана сегодня в театре не было, позвонить тоже не получится. Герман отобрал телефон. Не удивлюсь, что Иван у них тоже на прослушке, а рисковать любимым я не буду. Остается надеется, что мы сможем завтра с ним поговорить.

— Куда мы приехали? — спрашиваю охранника, рассматривая незнакомую улицу за окном.

Машина останавливается у огромного бизнес-центра.