Я закрыла руками уши, зажмурилась… Внезапно всё стихло.

— Не бойся, дитя, — прошуршало рядом, растрепав невесомым ветерком мои волосы на висках, — он больше не причинит тебе вреда. И никому не причинит.

Боясь того, что могу увидеть, я осторожно открыла глаза, но в комнате было пусто. Ни Лучано, ни его одежды, ни-че-го.

— Дитя, торопись, — снова прошелестело рядом. — Дверь в дальней комнате. Тропа под гору. Торопись.

Я не стала медлить — быстрым шагом пошла по комнатам дома. О том, что произошло сейчас с Лучано, я думать не хотела. О том, каким я сейчас его узнала — тем более.

Не знаю, как он выжил тогда, в зале королевского дворца после удара императора, но лучше для меня будет считать его умершим именно тогда. Не сейчас. Думать об этом… человеке мне не хотелось.

Я хотела сохранить тот светлый образ наставника и друга. И с горечью понимала, что это невозможно. Слишком резкий переход был от невероятной радости увидеть, что он жив. К пониманию что… К потере его снова.

Старательно отгоняя мысли о Лучано, я на ходу опустила взгляд на свою разорванную сорочку и куртку, кое-как из остатков сорочки соорудила пояс, обвязала вокруг куртки, стягивая полы с отсутствующими пуговицами.

Кажется, разгуливать в разорванной одежде входит у меня в привычку. В ответ на эту мысль рядом с ухом прошелестел смешок, а я неожиданно улыбнулась.

Пришло невероятно приятное чувство защищённости и спокойствия. В доме, где были закрыты окна и не было сквозняка, вокруг меня струился пустынный ветерок, заигрывая с прядями моих волос.

Я быстро нашла дверь в дальней комнате. Вышла, прислушиваясь к голосам с другой стороны дома, стараясь ступать как можно тише, торопливо скрылась между деревьями и пошла по тропе под гору.

Странно, Лучано так кричал… А голоса у дома сейчас были спокойные. Его люди ничего не услышали?

Ветерок самодовольно хохотнул мне на ухо, я поёжилась и прошептала «спасибо».

— Торопись, дитя, — снова прошелестело рядом, — к тебе идут двое. Нужно, чтобы нашёл только один. Торопись.

10. Глава 10. Алессандро. След

«Её нигде нет», — эхо слов Лауры ещё затихало в моей голове, а я уже рывком сдёрнул себя в изнанку — в теневой слой нашего мира.

Щёки обожгло знакомым холодом. Одежду, ресницы, волосы покрыло изморозью.

Я продолжал сидеть на стуле в лекарской Саверио. Стены, шкафы и столы, которые оставались в слое живых белоснежными, здесь выглядели обугленными, как после пожара.

Воздух дрожал, как над горизонтом в пустыне в раскалённый полдень. Всё вокруг покрывал тонкий слой серебристого инея.

Силуэты Лауры и Саверио выглядели мерцающими контурами.

Одним взглядом я охватил всех людей во дворце и в его окрестностях: жены действительно здесь не было. Рина оказалась не единственной пропажей: не хватало во дворце ещё двух воинов, трёх слуг и одной служанки.

Я позволил, наконец, гневу выплеснуться широкой волной, затапливая помещение чёрными изорванными лентами моей теневой сути — здесь, на этом слое, они никому из живых не повредят.

Что касается меня… Никто не мог причинить мне вред здесь.

Так как моя суть — суть хозяина изнанки, принца теневой крови.

Это мои владения.

Моя власть. Моё наследие.

Моё проклятье.

Я встал и огляделся. Постоял пару мгновений наслаждаясь тишиной: от выплеска гнева принца крови все тени в округе затаились. Вечный шёпот теней, сопровождающий меня, утих. Хорошо…

Огляделся. Контуры стен дворца стали привычно-призрачными.

Я всмотрелся в сторону сада. Алый след жены затухал ароматом чёрной орхидеи — цветка, которым я долго любовался у пруда во дворце пустынного королевства.