– Издалека вы, видно. Как с луны сюда свалились.

– Почти так и есть, только порталом!

– Айт велел мне всё вам рассказывать и на вопросы отвечать, что ни спросите.

– Вот и рассказывала бы. А ты голову морочишь, загадки загадываешь и капусту под лавкой прячешь – догадайся, мол, сама! Да я в жизни бы не догадалась! Прости, Турей, – спохватилась Катя, поняв, что хватила лишку. – Прости, пожалуйста. Не знаю, что бы я без тебя делала. Боюсь, натворю что-нибудь, ведь на самом деле не знаю ничего!

– Поняла я, айя, – вздохнула женщина. – Только не думала, что вы настолько другая, словно и правда с луны. Простите меня, глупую. Вы спрашивайте! С айтом вам, должно быть, по ночам и говорить некогда? – и она хитро улыбнулась.

– Можно и так сказать, – признала Катя, – И я уже спросила. Почему люди на дороге так себя вели, и что всё это значит, и вообще? Почему ко мне так отнеслись?

– Почему так отнеслись? Да дрын по ним плачет, по охломонам, – вздохнула Турей. – Надеюсь, кто-то его и получит. Не поняли, парень вы или девка, или ещё что не поняли – это не повод зубоскалить, если в голове что-то кроме навоза имеется. Чаще на дороге люди хорошие. Будь вы и правда беглым невольником – могли и помочь, и подвезти, и спрятать. А могли и заставить на себя работать, или сдать в городе за плату. Люди разные. Смотря кого встретите.

– У вас есть невольники? Рабы, да? И это… законно?

– В Веллекалене – нет. В других местах есть. Дорога соединяет разные земли. И дорога, айя – это не Веллекален. Там другие законы. Вы вот вышли на дорогу, а волки за вами не пошли – им нельзя. Закон запрещает. Но что потом вся стая к вам пришла – не знаю, что и думать. Но это стая айта Данира, для них в первую очередь вы, а потом закон. Поняли они, значит, что помощь нужна. Почувствовали. Но с айта за это потом могли бы и спросить, подай купцы жалобу.

– Этого не хватало, – вздохнула Катя.

– Особенно не беспокойтесь, – махнула рукой Турей. – Купцам хуже могло бы быть. Не по праву купцы завладели котёнком! Может, поймали у дороги или купили где раньше. Может, мальчишки своевольничали. Если бы купили, и законно – амулет особый был бы. Потому и напугали вы их так. За такое расплачиваться, если по закону, опять же – и разориться можно. Владетель за это караванщика в застенок может бросить от луны до луны – на месяц, значит.

– Данир то есть? – уточнила Катя. – В застенок? Невероятно…

– Да, он, кто же ещё. Без него – его наместник. Или вы, вы ведь хозяйка. Веллекален, одним словом. У нас не забалуешь…

– И за кого же меня купцы эти приняли, интересно?

– Ох. Даже гадать не хочу, – Турей развела руками и засмеялась. – Но вид у вас странный! Штаны эти… узкие такие. Не надевайте их больше, прошу. Хотя ткань хорошая, крепкая. Может, эти решили поначалу, что вы беглец из Зурана, оттуда часто рабы бегут. У вас и пояса нет. Мужчине не подпоясаться – позор. Рабы кожаные пояса не могут носить, они верёвками подпоясываются. А некоторым, говорят, и удавалось по дороге пройти из конца в конец, если по придорожным кустам прятаться. На дороге есть места, где люди деньги оставляют, хлеб – для тех, кому нужно. А есть такие, кто поймает беглеца и выгоду поимеет.

– Турей, ты сказала, что дорога не принадлежит Веллекалену, хоть и проходит по его земле?

– Так и есть. Земля Веллекалена. А дорога – нет. Нельзя путникам сойти с дороги и поохотиться, например. Трактиров много, дворов постоялых, там недорого, ночевать можно и всё купить. А свернуть с дороги в лес где попало, чтобы там ночевать, костры жечь – нельзя. Дичи настрелять, грибов, ягод набрать – нельзя. Местные выносят на дорогу, продают – покупай, всё мелочь стоит. Зато и законов Веллекалена на дороге уже нет.