— Эскортницу, — он смеется. — А что? Отличный сюжет. Я подцепил грязную девочку, которая окрутила меня в два счета. Пусть думают так. Мне плевать, крошка, мне всегда было плевать на мнение толпы.

Он отпускает мою ладонь и переносит руку мне за спину. Он делает движение молниеносно — обнимает меня, притягивает к своему телу, и накрывает пальцами мой подбородок. Я пугаюсь, вдруг решив, что поцелуй неизбежен.

— Я хочу пересмотреть договор, — говорит он твердо. — Я хочу трогать тебя…

— Роберт.

— … Брать.

Он выдыхает это слово прямо мне в лицо. 

— Ты называешь то, что происходит между нами, договором? 

— Тебе не нравится это слово?

— Твои люди силой забрали меня из моего города. Привезли в Москву и в красках описали все беды, которые могут устроить мне и моим родственникам. 

— Я заплачу за все неудобства, — он отмахивается от моих слов, словно они не стоят его времени. — Я щедрый, Есения. Как на благодарности, так и на проклятия. Мне нельзя переходить дорогу, вот что тебе стоит запомнить.

— Я уже, — я киваю с горькой злостью. — Твои люди вбили эту память в мою голову.

— Вот и славно, — он надвигается, так что мне приходится вжаться в кожаную спинку. — Сколько ты хочешь за новый договор? Проси сколько хочешь, только прекращай ломаться.

В его глазах ни капли сомнения. Мне не верится, что он ни разу в жизни не встречал сопротивление. Такое возможно? Он видел вокруг себя только то, на что можно повесить ценник? 

Мои внутренние вопросы разбиваются о внешнее действие. Роберт рывком перебрасывает мое тело, устав от того, что я упрямо держу оборону. Он утаскивает меня под себя, закрывая всё вокруг своим массивным  тренированным телом. Под ним невозможно дышать, жар пропитывает каждый миллиметр воздуха, а проклятое платье оказывается не только коротким, но и ужасно тонким. Я чувствую себя голой и беззащитной, словно между мной и Робертом нет никаких преград.

Я выворачиваюсь, из-за чего делаю только хуже. Роберт насмехается надо мной, он тоже начинает ерзать, усиливая трение наших тел. Моя грудь проскальзывает по его рубашке, а его длинные пальцы находят мое лицо. Он переключается за мгновение — перестает улыбаться и смотрит так, словно ему больше не требуется даже видимость моего согласия.

Он пугает меня.

По-настоящему.

— Тише, тише, — шепчет он, наклоняясь к моим губам.

Я смыкаю губы, пережидая бурю, и чувствую, как его выдохи струятся по щекам. Только вскоре Роберт забирает весь воздух. Он собирает пальцы на моем горле, не давая сделать вдох, и продолжает давить. Я делаю судорожный глоток воздуха, захлебываясь и не понимая до конца, что происходит, но вдруг остро считываю, как к кислороду примешивается вкус его поцелуя. 

— А ты боялась, — он усмехается. — Я же говорил, ты думаешь обо мне хуже, чем я есть на самом деле.

В моей голове не укладываются его слова.

Он решил, что мне понравилось?

Мне хочется бросить ему в лицо, что меня тошнит. Но я боюсь. Мне страшно провоцировать его, особенно когда в машине только он и его водитель, который не подаст виду, даже если его босс сделает что-то ужасное. И мы едем в квартиру Роберта. Снова наедине и снова в его абсолютной власти. Сейчас точно не время для резких реплик. 

— Я не варвар, крошка, я не буду делать это в машине, — он дует мне в лицо, словно хочет успокоить. — Не в первый раз.

Он опускает голову, осматривая вырез моего платья.

— И потом ты не совсем в моем вкусе.

Роберт, наконец, отклоняется. Он садится и следом утягивает меня.

— Вот тут и тут, — его пальцы порхают над моим лицом, задевая скулы и губы. — К твоему счастью, это легко поправить.