– Нет, Грейс, это не прошлое, а наше настоящее, – произносит герцог, пока карета максимально близко, насколько это возможно из–за столпившегося во дворе народа и других транспортных средств, подъезжает к поместью. – Насколько я могу судить по мельтешащим точкам, мои родственники прибывают. Не все, как мы с тобой, есть люди, любящие возить с собой половину дома, даже если едут всего лишь в гости за пару часов отсюда.

– О, – понятливо киваю, – хорошие у тебя родственники, милые.

– Да, они очень милые, этого не отнять.

Выходим из кареты и пытаемся слиться с окружением. Герцог не сильно жаждет общаться с родней, и я его не виню. Но миновать всех незамеченными нам не удается.

– Артур, брат мой двоюродный, как же я рад тебя видеть! – к нам подходит мужчина, внешне чем-то напоминающий Клемондского. – Идешь мимо, не здороваешься, невежливо! А мы все, между прочим, ради тебя одного приехали.

– Приветствую, Карл, – герцог тяжело вздыхает, – я тебя узнаю по голосу, а так надеялся отдохнуть от твоей назойливой персоны.

– Ах да, у тебя ведь с глазами что–то, тетя рассказывала. Она вчера к нам заезжала, звала в гости, – жизнерадостно говорит Карл.

Его не смущает неприветливость Артура.

– Так и говори, что приехал по наущению моей матери.

– Не только, еще и на невесту твою глянуть. Шутка ли, двоюродный брат остепениться решил! – тут Карл бросает слишком откровенный взгляд, от чего меня аж передергивает. – Красотка, ничего не могу сказать.

Невольно делаю шаг за спину герцога.

– Не по твою душу, братец. Рот прикрой и возвращайся к своей карете, – холодно произносит Клемондский.

– Да ради Света, брат! Я уважаю чужие границы! – восклицает Карл, поднимая перед собой руки.

– И потому поспешил приехать, чтобы в очередной раз попытаться опровергнуть мое право на управление семейными домами и активами, – скорее не спрашивает, утверждает герцог.

– Кто ж виноват, что ты так мало бываешь в родных краях, – пожимает плечами Карл, улыбаясь, хотя его глаза остаются холодными, – так бы, может, чаще виделись. Леди, – кивает мне, – было приятно, – произносит и уходит.

– Идем в покои, не выдержу общение еще хотя бы с одним, – говорит Клемондский.

Я воздерживаюсь от разговоров до его комнат, веду нас, минуя всех вокруг.

– Мы пришли, – говорю, закрывая дверь, и только сейчас произношу то, что хотела с момента общения с Карлом. – То есть ты управляешь не только этим поместьем, ты владелец всего, что есть и у твоих родственников?

– Я не владелец, – Артур кривится, – я именно что управленец. Без меня невозможно совершить ровным счетом ничего мало–мальски важного, будь то продажа или покупка нового дома, или земель. Но мои родственники большинство времени безынициативны, предпочитают роптать за моей спиной.

– Но не теперь, да?

– Не теперь, – подтверждает герцог. – Ведь я решил жениться, а, значит, звание главы уже не сможет забрать никто, если только я сам его не отдам.

32. 32

– Угу, – медленно тяну, – ясно. Помолвку ты имеешь ввиду, видимо, да?

– Видимо, – кивает Клемондский. – Голова разболелась, сложно держать концентрацию с таким зрением, – он прикрывает глаза и трет виски. – Не пригласишь ко мне Джеймесона, пожалуйста?

– И почему мне кажется, что он тебе нужен не спроста, – качаю головой.

– Грейс, не стоит везде видеть двойное дно, – кривится Клемондский, – это всего лишь просьба.

– Иду–иду, ваше сиятельство, не переживайте. И кстати, – оборачиваюсь перед тем, как выйти в коридор, – у вас здесь везде двойное дно, как без него?

Не дожидаясь ответа, отправляюсь за лекарем. Как будто ему точно можно доверять, опять что–то не то подсыплет уже по наущению кого–то другого, и все. Ни мне, ни герцогу покоя в этом доме не предвидится, однозначно.