— Но почему нельзя? — недоумевал Рикорис. — Ты же сама разрешила!

— Потому что у меня в чайнике кипяток, — хмурилась она. — Хочешь, чтобы я тебя облила…

— Заживёт! — уверенно заявил Рикорис, потянулся губами к её шее…

— …или себя? — закончила вопрос Эльза.

И Рикорис торопливо отступил на шаг.

Пирожные-корзинки они ели ложкой, передавая её друг другу.

— А как это делают? — спросил Рикорис.

— Всё очень просто! — заверила Эльза. — Вот ручка корзинки… Выпекают червячка из теста, согнутого дугой, а потом из шприцев выдавливают на ручку разноцветный крем и приклеивают её к корзинке.

— Из чего выдавливают? — спросил Рикорис.

— Из шприцев! Трубки такие специальные.

— А крем?..

— То, что ты ешь, Рик, — улыбнулась Эльза. — Он из масла, сахара и ещё чего-то…

— Вкусный! — похвалил Рикорис.

— Слишком сладкий!

— Ладно. А цветы в корзинке — как настоящие…

Когда они доели одну корзинку, наступила мучительная для обоих пауза: она искала причину не отпускать его, а он — хоть какой-нибудь повод, чтоб задержаться…

— Мне надо идти, Эль… — промямлил он.

— Не надо, — возразила она. Недовольно посмотрела в его глаза и сказала: — Знаешь, Рик… Я жалею, что не кочевница…

Он счастливо улыбнулся, а её это взбесило. Она ему призналась в таком… А он улыбается! Ну разве не дурак?! Хоть бы обнял, утешил…

— Будь ты кочевницей, Эль, я бы уже давно был женат. Но ты здесь не сможешь жить…

— Что?!

— Подожди, Эль.

Он подошёл и обнял её.

— Если завтра твой отец согласится, то я поеду с тобой, и мы будем жить по вашим законам. Иначе ты не будешь счастлива.

— Разве это возможно, Рик? Ты же сын вождя.

— У нас такое возможно. И я уже всё решил, Эль.

— Но если мой отец откажет? Ты ведь украдёшь меня, Рик?

— Да. И домик в горах станет нашей пещерой Последнего Шага.

Ей очень хотелось сказать ему, что шагать можно где угодно. В том числе здесь и сейчас… Но она промолчала. Ведь он так решил. Значит и она будет терпелива. Сколько нужно.

— Тебе надо поспать, Эль. А я пойду…

— Не пойдёшь, Рик, — нахмурилась она. И тут же её голос стал просящим: — Я помню, что ты решил… Но если так… Я же могу получить хоть немного из того, что нам можно?

— Наверное… — с сомнением ответил он.

И тут же улыбнулся: искать причину, чтобы побыть ещё с Эльзой нужды больше не было.

— Коснись шарика над столом, Рик, — сказала она. — Он немного угаснет… И не смотри на меня!

Он выполнил её желание и в комнате наступили глубокие сумерки. А ещё по шуршанию одежды он вдруг понял, что она раздевается…

— Сними куртку и сядь на кровать… И одеяло накинь себе на плечи.

— Здесь два одеяла.

— Наверное, Рет думает, что у всех всё одинаково просто…

А потом она, в одной рубашке и завёрнутая в простыню, уселась к нему на колени. Через мгновение устроила голову на его плече и попросила:

— Укрой мне ноги другим одеялом.

Пока он одной рукой тщательно укрывал её, она ощутила под собой…

— Я дура, Рик?

Различия тел мужчин и женщин тайной для неё не были — что-то она прочла в книгах, что-то поняла из хитрых недомолвок взрослых. Но сейчас она сама виновата! А ему это может быть вредно…

— Почему, Эль? — Он судорожно вздохнул. — Я счастлив… — Он едва не сказал: «Что ты почти голая», но прокашлялся и добавил: — Что ты доверяешь мне, Эль.

«Да точно дура! — мысленно обругала себя Эльза. — Он теперь будет мучиться… Но мне так тепло и хорошо… А он так близко…»

И Рикорис сразу подтвердил, что мыслит так же. Даже улучшил ситуацию: плотнее прижал к себе её за плечи и аккуратно обхватил бёдра, укрытые одеялом.

— Так удобнее, — одобрила Эльза.

— Тогда спи.