Реток прервал её поцелуем.

— У нас не будет никаких «а вдруг», Ниа. И мы можем идти неторопливо. Ты ведь моя жена?

— Да…

— Вот и хорошо. А теперь пойдём выполнять приказ герцога.

— Хорошо, Рет…

Они влезли в повозку через люк, и Реток тут же запер изнутри всё, что можно. В комнате, пока Реток стаскивал матрацы на пол, Ниарика завесила своей курткой окно и развернула простыню. Вместе они застелили постель, а потом Ниарика горестно вздохнула:

— Я, наверное, плохо пахну… Утром я мылась, но…

Реток обнял её, поцеловал в шею и заверил:

— Ты пахнешь замечательно! И не нервничай. Всё в наших силах.

Он раздел её… Получилось медленно, потому что он целовал всё, до чего мог дотянуться. Быстро скинул свою одежду и, взяв девушку за руку, повёл в коридор. Открыв дверь туалета, он попросил:

— Подожди.

Подцепил пальцем планку и откинул часть стены, перекрыв пол вторым слоем. А из ниши потолка вытащил небольшую душевую лейку.

— В повозке герцога настоящий душ. А в остальных караванщики такие сделали, — говорил он, что-то подкручивая. — Через трубку какую-то вода течёт и нагревается. Иди сюда.

— А почему здесь так тепло, Рет?

— Так я же нагреватели включил ещё днём! Тёплая вода? Или ещё горячее сделать?

— Нет. Хорошо…

— Тогда сейчас я тобой займусь.

Он выключил воду, выудил из ниши кусок мыла, и через минуту Ниарика вся покрылась пеной. Потом Реток намылился сам. Его руки не останавливаясь скользили по её телу пока она не вздрогнула.

— Здесь нельзя…

— Мужу нельзя?

— Мужу можно... Я, ещё когда раздевались, заметила, что ты хочешь… Хочешь прямо сейчас?

— Очень, — вздохнул Реток. — Но ты выскользнешь из рук. Сейчас воду включу…

Мокрую Ниарику он отнёс на руках в комнату, поставил на свои штаны и вытер двумя небольшими полотенцами. Уложил на простынь и торопливо обтёрся сам.

Они целовались. И эти поцелуи очень быстро преодолели грань первых робких, и даже тех, у Озера Снов. А когда его палец прошёлся по заветной ложбинке, она заметно вздрогнула, а он спросил:

— По-моему, пора?

— Да…

Он старался быть нежным и очень осторожным, но преграда оказалась крепка, и он был вынужден применить силу. Она даже не застонала. Только вот он, в свете шарика на столе, увидел гримасу боли на её лице, тут же приподнялся и упал рядом с ней.

— Что-то не так, Рет?! — испугалась она.

— Нормально, — почти прорычал он. — Давай по-вашему…

Она чмокнула его в щёку, прошептала:

— Спасибо.

И, схватив кастрюльку, куда Реток заранее налил воды из бутыли, ушла в коридор. Когда она вернулась, он спросил:

— Больно?

— Уже чуть-чуть, — слегка соврала она. — Теперь я смою с тебя мою кровь, муж мой.

— Вообще-то я могу и сам…

— Нет, Рет. Лежи. Я должна это сделать сама. Увидеть и рассмотреть…

Ниарика налила из бутыли чистой воды, из кармана штанов на полу достала белую тряпочку и приступила к делу. А Реток прикрыл глаза, настолько мучительным показалось ему то, чем занималась Ниа. Не физически. Ему безумно хотелось схватить её в охапку и овладеть…

— Ты большой и сильный… — услышал Реток и даже собрался что-то ответить, но, открыв глаза, понял, что Ниарика разговаривает не с ним. Во всяком случае, не с самой верхней частью тела.

— …Мы будем с тобой дружить…

И Реток вновь с тихим стоном закатил глаза…

Когда Ниарика с довольным лицом добралась поцелуями до его шеи, Реток обхватил её и притянул вплотную, сжал… Но она попросила:

— Подожди, Рет… Ещё минуту! Хотя бы минуту…

Лишь утром он понял, что Ниарика следила за часами в малом пульте на стене. А этим часам было всё равно: они, никуда не торопясь, отсчитывали секунды…