***

Тирок доставил гостей-кочевников ближе к полудню, как и распорядился герцог. А при докладе их светлости оправдался просто:

— В туннеле застряли! Но такого больше не повторится, мой герцог! Я отрегулировал рулевую машинку и тяги!

— Хорошо! — похвалил герцог Тирока — сам он и подсказал караванщику, как затянуть время прибытия. — Караван завершён! Гостям перекусить и готовиться к свадьбе! Надеюсь, что Дар и Ларника не забыли…

Единственный раз имя Рикориса упомянул Бигрон, когда спросил:

— А где Рик, Дэйран? Или ты ему дело нашёл? И я взял с собой двух жён, как ты и наказал. Но зачем?

— Может понадобиться, друг мой. Может…

Ещё герцог выслушал доклад лекаря о снятии швов и состоянии Рикориса. А через пять минут уже входил в комнату арестанта. Он швырнул на кровать большой бумажный опечатанный сургучом пакет и холодно приказал:

— Примерь!

Переоделся Рикорис быстро, и одежда ему не понравилась. Какой-то чёрный тонкий материал словно вторая кожа обтягивал тело, а где-то пузырился… И положение не могли исправить ни кургузая куртка, ни сапоги, ни короткий плащ… Уродство! Но Рикорис ничем не выдал своих мыслей. Вообще-то он ожидал серый балахон и мешок на голову — именно в таком облачении по уставу следовало наказывать провинившихся караванщиков перед изгнанием из замка. Но у герцога, видимо, были свои причуды. Да и если задрать вверх плащ и замотать им голову…

А вот герцог криво ухмыльнулся и пошёл к двери, где уже стояли два латника — внутри комнаты.

— Не спускать с него глаз! — приказал Арлей.

— Ножи?! — довольно громко спросил Рикорис.

Не оборачиваясь, герцог ответил:

— Как хочешь. Но они тебе не помогут…

И правда… Стражников Рикорис мог убить. Легко. Ещё десяток… Другой… А что дальше?

***

В этот раз оказалось всего два именинника. Поздравлял и вручал им подарки сам герцог Арлей. А на вопрос Бигрона, где его жена, герцог ответил:

— Она занимается делом, которое я больше не смог бы доверить никому.

И это была чистая правда. Кто бы ещё смог уговорить или принудить Эльзу к такому…Унижению? Наверное, да! Две горничные, пришедшие вместе с герцогиней, с донельзя испуганными лицами облачили Эльзу в простое полотняное платье, лишённое каких либо украшений и даже бантиков. А затем Ритара завязала дочери глаза полоской ткани.

— Так захотел герцог. И ещё он запретил мне говорить с тобой…

Когда горничные отошли в сторону, герцогиня наклонилась, поправила под повязкой локон волос и едва слышно прошептала:

— Ничего не бойся, Эль…

— Он жив? — не шевельнув губами, спросила Эльза.

— Да.

***

А вот со свадьбой Дарока и Ларники произошла заминка. Короткая, но значимая. Они как раз собирались войти в каретный сарай, когда послышался звук рога и ворота, ведущие к посёлку, начали открываться. Повозку, которая вплыла во двор, Дарок, обратившись к Ларнике, охарактеризовал коротко:

— Королевская…

И это было бесспорно. Повозка остановилась посреди двора замка, и из неё вышел лишь один человек. Лук через плечо и колчан со стрелами явно указывали на то, что он лучник. Но короткая шпага на поясе и небольшой плоский портфель в руке явно выбивались из этого образа.

Пришелец быстро обшарил глазами двор, стену и остановил свой взгляд на женихе с невестой. Улыбнулся и даже слегка склонил голову в поклоне в ответ Дароку. А проходя мимо них к воротам, нашёл нужным тихо произнести:

— Прошу прощения. Это недолго…

Ещё не переступив порог каретного сарая, чужак громко крикнул:

— Королевская надобность!

Он направился прямо к герцогу, поклонился ему и отрапортовал: