— Ну, значит, давние знакомцы! — расплылся в улыбке Бигрон. — В левый туннель держи! А там по нашим следам. Хорошо, что снега днём не было!

Как и прикидывал Тирок, всех гостей-кочевников развезли по домам лишь заполночь. Благо, что их ждали и никаких проблем не возникло. В том числе и с корзинками, куда со столов накидали и сыр, и копчёное мясо, и пирожные. А когда в повозке остался один Бигрон, Тирок спросил:

— Где мне приткнуться? Рет объяснял, но тебе виднее.

— Верно. Вон у того дома остановись. Тебя уже ждут, а я дойду сам.

— Чего это дойдёшь?! Довезу!

— Ладно-ладно! У меня ноги есть… Рин! Я к тебе караванщика привёл!

От дома отделилась фигура, закутанная в бесформенную шубу, и женский голос недовольно произнёс:

— Я же говорила, отец! Зачем ты…

— Тихо! — повысил голос Бигрон. — Он привёз нас и достоин хотя бы ужина! Да и погреться ему не мешает — в повозке холодно!

— Как это холодно?! — возмутился Тирок.

— И ты не шуми, Тирок! Как вождь сказал, так и будет! Её зовут Ринлика.

И Бигрон неторопливо пошёл по скрипучему снегу куда-то в сторону Озера Снов.

— Иди за мной, — буркнула женщина и направилась к дому.

Едва миновав первую дверь, Тирок сказал:

— Подожди, хозяйка! Сейчас Бигрон подальше отойдёт, и я в повозку вернусь.

— Это чтоб он мне потом о правилах гостеприимства рассказывал? Нет уж! Поешь, а потом… Только у меня мясо и хлеб. Не ждала никого.

— Я сейчас!

Тирок быстро сходил к повозке, взял одну из трёх корзинок, забытых гостями, а заодно запер повозки.

— Ну вот! — возвестил Тирок своё появление, вваливаясь в дом.

— Тихо! — хмуро прошептала женщина. — Детей разбудишь.

— Детей? — недоумённо спросил Тирок.

— А, по-твоему, у меня детей быть не может?

— Не обижайся, хозяйка. Это я сдуру. А… Можно на них посмотреть?

— Зачем это? Хотя… Только темно там.

Тирок достал из кармана маленький шарик, постучал по нему пальцем, добившись тусклого свечения, и спросил:

— Так?

Он долго смотрел на спящих мальчика и девочку, вопросительно глянув на Ринлику, осторожно поправил одеяла, вздохнул и вышел из комнаты. А настроение у него стало ничуть не лучше, чем у хозяйки.

Выложив содержимое корзинки на стол, Тирок рассеяно пожал плечами:

— Здесь вам и на второй ужин хватит…

— Это такой сыр? Дети любят… А почему он жёлтый в белую крапинку?

— Не знаю. И, если уж дети любят, отложи его.

— А это булочки?

— Рассказывать? Лучше уж возьми, Ринлика, и попробуй.

Когда крем из пирожного попал в её рот, брови поползли вверх и лицо озарила улыбка…

«Да она совсем молодая! — подумал Тирок. — И красивая…»

— Девчонки мне про это рассказывали. Но я думала, что они врут. Вкусно… А детям можно?

— Конечно. Спасибо, хозяюшка, за гостеприимство, но мне пора…

Он встал из-за стола и даже шагнул к двери.

— Подожди, Тир…

Она подошла к нему, поправила воротник куртки и, заглянув в его глаза, сказала:

— У тебя нет жены.

— Давно. А как ты…

— Рубашка зашита плохо… По-мужски. Я… Ты, если захочешь, можешь сразу забыть то, что я сейчас скажу. Я вдова пять лет. И всё это время я гнала от себя мужчин. Но если ты хочешь…

Она опустила глаза и, прежде чем продолжить, судорожно сглотнула.

— Если хочешь, то можешь попробовать меня. Я никому ничего не скажу и не буду от тебя ничего требовать. Правда.

— Почему именно я? — спросил он после короткой паузы.

— Ты смотрел на детей не как на помеху… Не как другие. И… Ты ведь ушёл бы? Если бы я не остановила? И ещё я…

«Истосковалась… — мысленно закончил за неё Тирок. — А я готов отказаться от своих привычек, изменить жизнь? А она ведь изменится…»