— Холодная! — дёрнулся Рикорис.

— Так не лето же! — хохотнул кочевник. — Ближе к медведю подойдём?

***

Реток дремал в кресле, часа полтора. Но облачное небо начало тускнеть, и он, сверившись с часами, забеспокоился. Он так и сидел со шлемом на голове, разглядывая далёкие горы, когда из пустоты меж камнями вывалился здоровенный медведь, проехал по снегу с метр на спине и застыл. Но к тому моменту Реток уже включил орудия и два из них навёл на неподвижную тушу.

А через минуту с тропинки соскочили трое кочевников, пробежались прямо по медведю, и Реток, опустив пандус, пошёл узнать, что случилось.

— Интересные у вас прогулки! — вместо приветствия хмуро сказал Реток. — А в мешках медвежата?

Но ответа дожидаться не стал, потому что заметил порванную куртку Рикориса.

— Снимай! — потребовал он и поднял пандус.

— У тебя здесь тепло, — с лёгкой дрожью сказал Дук.

— Сейчас согреетесь, — пообещал Реток, разглядывая рану на спине Рикориса. — И рубаху снимай! Она у тебя до задницы в крови.

Он принёс с кухни три кружки, а ещё захватил чистую рубашку из шкафа. Опустошил свою флягу и раздал кружки кочевникам.

— Грейтесь! Только всё сразу пейте!

— А что это?

— Хорошее средство, — понюхав жидкость, пояснил Рикорис. — Я уже пил…

Дук после первого глотка закашлялся, но потом допил бренди.

— Теперь ты, Рик… Сейчас мы тебя починим!

— Лучше водой, — предложил Рикорис. — Два раза уже лили.

— Водой? Можно! Но старший каравана я. И решать буду тоже я. Шить будем! А то шрам большой останется.

— Шрамы украшают мужчину! — уверенно сказал кто-то из друзей Рикориса.

— Да? А леди Эльза меня за этот шрам живьём закопает! Боюсь, не одобрит она такой красоты! Да и герцог по головке не погладит. Терпи теперь! Это спирт — будет жечь.

Реток достал из баночки с прозрачной жидкостью кривую иглу с длинной шёлковой ниткой и вооружился короткими щипчиками. Но прежде чем начать, засыпал рану белым порошком. Потом он ловко стянул редкими швами длинный глубокий разрез под комментарии кочевников:

— Хорошие щипцы!

— И игла тоже. Мне ногу прямой иглой шили… Замучили!

— Иди к нам колдуном, Рет! А то наш совсем уже…

— Кстати! Я уже согрелся изнутри! И нам бежать надо! А то медведь замёрзнет — и как его потом разбирать?

— Сидите! — отмахнулся Реток, приклеивая узкую полосу белой ткани поверх шва. — А я сейчас.

Он развернул караван, подогнал его платформами прямо к медведю и, взяв из шкафа толстый канат, вышел наружу.

— Там три ножа! — крикнул кто-то из повозки.

— Сам вижу, — пробурчал Реток.

С трудом вытащил клинки из ран и накинул петлю-удавку на шею медведя.

— Ты, зверь, прости. Но тебе всё равно, а мне так удобнее.

Второй конец каната Реток привязал к платформе.

Уже на площади он просто отвязал канат, бросил на снег и спросил вышедших из повозки парней:

— Здесь управитесь?!

— Да теперь запросто!

— Тащить-то его не надо…

И караван отправился в обратный путь.

В трубе Реток зашил куртку Рикориса коричневой ниткой.

— Пока и так сойдёт. А потом отдай куртку слугам. Они знают, кто получше заштопает.

***

Караванщикам не однажды приходилось ждать принимающего. Особенно, если караван опаздывал. Вот и сегодня Реток и Рикорис нервно переминались с ноги на ногу, переглядывались и даже отпрянули, когда из дверей вышел герцог Арлей.

— Спокойна ли Пустошь?

— Спокойна, ваша светлость! — традиционно ответил Реток, уже готовый к следующему вопросу.

— Почему задержались?

— Я ошибся с управлением в тоннеле, и повозку заклинило, ваша светлость! Пришлось повозиться с…

— Что с рукой? — оборвал Ретока герцог, всё ещё глядя ему в глаза. — Я тебя, Рик, спрашиваю!