С особым залом всё было куда проще. Там хранились перетянутая лентами наличка, золото, сбитое в слитки, и кое-какие документы государственных компаний. Ничего интересного.

Ну и, конечно, сама дверь была с определенным секретом.

Вик сколько угодно мог цепляться за эти знания, проворачивать их в разуме и так и сяк, но это не помогало. Не сбавляя оборотов восковой улыбки, он оглянулся на овальный вход. Сердце забилось еще сильнее. Это происходило опять.

Банк затапливала тьма.

Она не имела внятного источника и попросту вплывала через высокие окна. Помещения Первого межрегионального мертвели прямо на глазах. Лакированные поверхности столов с щелчками расслаивались, а плитки пола собирались горбами. Издавая отвратительные скользкие звуки, тьма проникала повсюду. Охотилась за любым укромным уголком, словно ядовитый газ.

«Нет, не как газ, – заторможенно подумал Вик. – Как вода. Чем бы это ни было, оно напоминает воду. Тори, за что ты так со мной?»

– Кто такая Тори, господин Галынский? – Зельда Мамбург не сводила с Вика глаз. – Ваши губы произнесли это имя, а я, знаете ли, хорошо читаю по губам.

– Это моя сестра. Виктория. Она очень больна.

– Мне жаль. А теперь давайте найдем мою ячейку, и вы развеселите нас своей особой шуткой.

Вику ничего не оставалось, кроме как отвесить еще один короткий поклон. Он подвел Зельду Мамбург к северной части хранилища, прямиком к ячейке № 113. Она находилась в самом низу, и Вику пришлось замаскировать злорадство, когда лицо клиентки вытянулось, как у собаки, жравшей из кувшина.

– Вы не говорили, что она в самом низу, господин Галынский.

– Отпирать и запирать ячейку, равно как и вынимать внутренний сейф, для вас будет один из сотрудников. – Подтверждая свои слова, Вик извлек продолговатый сейф из ячейки и бережно положил на ближайший стол. – В нашем банке вам не придется гнуть спину, госпожа Мамбург.

– Успокойтесь уже, господин Галынский, я и так вся ваша с потрохами. А теперь, прошу вас, дайте мне и моим вещам немного места.

Подавшись вперед, Вик движением подбородка изобразил полнейшее понимание. Отошел в сторонку, дожидаясь, когда пожилая еврейка закончит свои старушечьи дела. К его удивлению, Зельда Мамбург и не думала таиться. Она вынула из сумочки шелковую тряпицу и развернула ее.

В тряпице клацнули съемные зубные протезы. Каждый зуб отливал чистейшим золотом.

Заметив интерес Вика, Зельда Мамбург показала челюсти:

– Это Зельмана. Он всегда хотел впиться зубами в золотую жилу. Так пусть он и его мечта гниют по отдельности. Что скажете, господин Галынский? Я нарушила этим какой-нибудь пункт нашего договора?

– Ни один. Как по мне, теперь у вашего супруга во рту слегка пустовато. Не могли бы вы поторопиться, госпожа Мамбург?

– Так не терпится уложить меня хохмой, ловкач?

Вик сглотнул и повернул голову. Мутные течения уже подмывали мебель, металлические стойки и стены главного банковского зала. По телу банкира прошла волна мелкой дрожи.

– Да, вы абсолютно правы, госпожа Мамбург. – Вик нацепил дежурную улыбку. – Если поспешите, я успею поймать за хвост свою лучшую шутку. – И он красноречиво покосился на значок.

Зельда Мамбург завернула протезы в тряпицу и бережно переложила их в распахнутый банковский сейф, напоминавший удлиненный ящичек.

– Я нажму на твой говенный значок – но при всех. Остальным явно нравятся твои выходки, нет? Или ты думал, нижняя ячейка ничего не сказала Зельде Мамбург?

Улыбка на лице Вика застыла как приклеенная.

– Такой обворожительной бестии сложно угодить, госпожа Мамбург. Но я постараюсь.