Мотнув головой, Вик подхватил сейф, убедился, что он надежно заперт, и поместил его в ячейку. Подергал для убедительности дверцу и подал клиентке локоть правой руки. Зельда Мамбург даже не посмотрела в его сторону. Она уже шаркала к выходу из хранилища, посверкивая глазами за вуалеткой.

Вик тоже шагнул в океаническую тьму. Как и прежде, он тщательно фиксировал любые изменения, но иллюзорный потоп уходил без каких-либо последствий. На этом берегу реальности остались только блестевшие ракушки – обращенные к Вику глаза молчаливых сослуживцев.

«Несносные паршивцы. Эту войну вам не выиграть».

У стола Вика госпожа Мамбург остановилась. За ее спиной бесшумно возник громила. По лицу телохранителя скользило что-то неуловимо собачье – но не преданность, а скорее, отголоски отличной дрессуры.

– Прошу, господин Галынский. – Зельда Мамбург поманила Вика к себе, и он покорно подошел, не прекращая натянуто улыбаться. – Куда, говорите, нажать?

– Прямо в центр значка, – с трудом вымолвил Вик.

В области груди возникло и пропало легкое давление. Пожилая еврейка воспользовалась своим правом на хохму, что, по ее мнению, могла ее уложить. Если не в кровать, то на обе лопатки. Вик едва не рассмеялся, ощущая, как внутри клокочет злость.

– Отчего утонул банкир? – с готовностью спросил он.

– И отчего же?

– Потому что греб под себя!

Лицо Зельды Мамбург пришло в движение. Губы в сеточке морщин сложились в тугую улыбку, словно где-то распрямлялась пружина. Телохранитель пожилой еврейки колыхнулся, и Вику захотелось отвесить ему пощечину за неспособность смеяться по собственной воле. Остальные тоже не очень-то спешили оценить банковский юмор.

– Где-то должна быть та самая шутка, – проворковала Зельда Мамбург и опять нажала на значок. – Давай следующую.

Вик улыбнулся пуще прежнего, хотя понимал, что еще немного – и рот лопнет, превратившись в оскал.

– Доброта в глазу банкира означает только одно – стеклянный глаз.

– Следующую!

– На Прощеное воскресенье можно позвонить в банк и попросить простить кредит.

– Следующую!

Теперь Зельда Мамбург буквально колотила пальцем по значку, требуя новых шуток. В какой-то момент Вик с удивлением понял, что очутился посреди шторма имени Зельды Мамбург. А в голове всё стрелял и стрелял ее щелкающий голос:

«Не годится! Следующую!»

«Ты можешь лучше! Следующую!»

«Еще одну!»

Не выдержав, Вик рывком наклонился к пожилой еврейке. Краем сознания отметил, что телохранитель схватил его за шиворот. Это не остановило машину ярости, и Вик, не прекращая улыбаться, буквально прорычал Зельде Мамбург в лицо:

– Нажмешь еще раз, и я сломаю тебе палец, старая ты кошелка.

Повисла гнетущая тишина. Кристина Горбань даже позабыла вынуть нос из стаканчика с водой. Первый межрегиональный приготовился к грандиозному скандалу.

Тут Зельда Мамбург расхохоталась в голос. Вуалетка едва не слетела вместе с шапочкой от напора воздуха, вырвавшегося из ее рта. Вик держал на лице восковую улыбку. Рука телохранителя напоминала кран торгового автомата, схватившего игрушку со стеклянными глазами.

– Вот эта шутка была что надо, господин Галынский, – наконец проговорила Зельда Мамбург. Глаза ее глядели озорно. – Пожалуй, теперь я довольна вашим банком.

Ни слова больше не говоря, она направилась к вращающимся стеклянным дверям. Телохранитель выпустил Вика из своей бульдожьей хватки и последовал за нанимательницей. Они напоминали одну из тех разновозрастных пар, которую все обсуждают за спиной.

Но сейчас, как догадывался Вик, обсуждать будут совсем другое. Поправив пиджак, он огляделся. Выражение, с которым на него таращились, было ему хорошо знакомо. Слишком хорошо. Так обычно смотрели на Тори. Со смесью страха и отвращения.