Еще полдня проходит в суете и подготовке к следующему дню. Я пытаюсь привыкнуть к местному укладу удобствам, но пока что выходит плохо. Особенно когда все мысли только о том, где взять денег!

— Внимание-внимание! — слышится с улицы звонкий голос глашатого. — Срочное объявление от консула! Скоро ожидается прием высокопоставленного гостя! Тот, чей торт придется по душе консулу, будут заказаны торты и пирожные к ужину консула!

Он повторяет это несколько раз, пока проходит мимо. А у меня, кажется, рождается сложный, но хитрый план…

19. Глава 18

Меня будто переполняет воодушевление и какой-то азарт. Ведь у меня получится, правда? Должно получиться!

Первым делом иду к Эйну, потому что для реализации плана мне нужны деньги. А в финансовой системе я как была профаном, так и осталась. А еще меня, честно говоря, дико интересует, с какой стати старушка так легко отдала мешочек с монетами.

Прохожу за печь, стучу по деревянной стене и заглядываю в комнату.

Она небольшая, но уютная, со светлым окном и аккуратной скатертью на столе под большой книгой в кожаном вычурном переплете. Эйну сидит на стуле и вяжет. Почему-то это отдается в груди полузабытым теплом. Как будто я уже видела что-то подобное, и оно было связано с добрыми, радостными мгновениями моей жизни.

— Эйну, можно? — спрашиваю я, когда она поднимает взгляд.

Старушка указывает взглядом на кровать, и я присаживаюсь на самый краешек, но все равно сминаю перину.

— Объясни мне, пожалуйста, как распределяются монеты в этом мире? Много ли мне заплатили за хлеб, что я отнесла в свинарник?

Эйну складывает вязание, втыкает спицы в клубок и убирает его в коробку, стоящую рядом с ее стулом.

— Ну что ж, раз ты взялась за это дело, давай объясню, — вздыхает она и достает из кармана красноватую монетку. — Это йели. Самая мелкая монета. Сто йели — это гало. Это те монеты, что ты принесла. Десять гало — это дунно. Но эту монету, золотую, я держала лишь пару раз в своей жизни.

И вот в этот момент у меня начинают закрадываться подозрения. Ведро испорченного хлеба… за золотую монету? Во что я умудрилась по незнанию вляпаться?!

— Одна булка хлеба из белой муки стоит тридцать йели, — добивает мои подозрения Эйну. — Вот и считай, сколько тебе заплатили. Много или мало?

Да я уже и так поняла. Поэтому даже думать не хочу и понимаю, почему старушка тогда на меня так смотрела и даже хотела выгнать. Но если это так много…

— А налог, Эйну, нам на налог хватит? — с надеждой вглядываюсь ей в лицо.

— Налог берется не за сутки же, — качает головой она. — Его сейчас насчитают за месяц. Плюс деньги, которые я должна отдать тебе. А теперь еще и мальцу. И наверняка он штрафы какие-то повесит. Знаю я этих прохиндеев…

Да уж. Эйну явно хорошо знакома с этим миром. Мне бы, наивной, даже в голову штрафы не пришли.

— То есть не хватит? — уточняю я. — Тогда почему ты отдала не глядя весь мешочек? Может быть, с ним хватило бы?

— Шальные деньги, а они — не спорь! — именно такие, добра не приносят. Есть у меня догадки, чьи они…

— И что, мне теперь сидеть сложа руки? Ждать, когда они придут и уведут меня к солдатам? — возмущенно вспыхиваю я.

В глазах Эйну мелькает хитринка, а потом она просто пожимает плечом и вновь тянется к вязанию.

— Решать тебе. А я чем смогу — помогу.

Что ж! Значит, буду действовать так, как подсказывает интуиция.

Выхожу в переднюю, где за столом, крутя в руках что-то отдаленно напоминающее кубик Рубика, сидит Лейт.

— Мне нужна твоя помощь, — говорю я и усаживаюсь рядом с ним. — Ты же тут давно? Много слышал, много знаешь, да?