— Вот прям таки знает? — подозрение во взгляде сквозит и в голосе, и во всех движения, но при упоминании Эйну напряжение, кажется, немного спадает.

— У меня к вам есть предложение, — внутри все трепещет от волнения, но я стараюсь не подать вида. — Я покупаю у вас сметану, масло и сливки, и рассказываю секрет, как сохранить молоко дольше. А вы помогаете мне достать яйца и сахар.

— А что сама не достанешь?

— Им мне предложить нечего. А вам — очень даже. Представьте, если у вас единственного на всей улице будет молоко, которое при должном хранении не будет скисать, скажем… неделю.

Я рассуждаю и вижу, как у него загораются глаза, а потом к ним возвращается подозрительный прищур.

— Технарка? — хмуро спрашивает он.

Технически, наверное, да. Не помню. Но не буду же я ему об этом рассказывать?

— Что вы… Нам поможет вот этот магический артефакт, — достаю термометр. — Если вы согласитесь — подарю вам.

Чувствую, как Фридо расслабляется, а потом протягивает руку:

— По рукам! — но как только я тяну свою, он сжимает пальцы вокруг моей ладони, резко дергает на себя и рычит в лицо. — Но помни: никто не решается обманывать Фридо.

21. Глава 20

Я тоже усиливаю рукопожатие, поднимаю бровь и с непонятно откуда взявшейся дерзостью отвечаю:

— Не пугает, — это заявление удивляет Фридо. — Уже столько раз за последние сутки пугалась, что пугалка атрофировалась.

Молочник немного озадаченно на меня смотрит, потом ухмыляется:

— Странно говоришь. Чужачка? Ну что ж, Аля, выкладывай, что тебе надо.

Я ему перечисляю все необходимые мне ингредиенты, а потом достаю из кармана монеты, пересчитывая их на раскрытой ладони. Фридо снова обхватывает мои пальцы и сгибает их в кулак.

— А теперь давай то, что нужно мне, — он указывает глазами на термометр, лежащий на столе.

Ну что ж, я начинаю перечислять и загибать пальцы:

— Тогда придется найти чистые бутылки для молока, кастрюлю и ушат с такой холодной водой, как получится, — говорю я. — И спирт.

Брови Фридо взмывают вверх. Ну да, странно, конечно, в молочной лавке требовать спирт. Но если уж вдаваться в науку, то по полной!

— Да-да, спирт, — с улыбкой подтверждаю я. — Без него может не получиться.

Следующие пару-тройку часов я посвящаю этого старого хмурого медведя в тонкости уничтожения бактерий в молоке. Сначала выясняю, что эти чудаки молоко даже не всегда процеживают, потом, что бутылки едва ли отмывают (ну а что, логично же: было молоко, и налили его же).

Поэтому мы постигаем дзен стерилизуя бутылки кипячением, попутно выдерживая термометр в спирту (это “расточительство” вызывает неудовольствие молочка). Заодно подбираем и тоже стерилизуем крышки для бутылок.

Ну а потом, подходя к самому интересному, я показываю Фридо, что водяную баню можно использовать для решения проблемы с хранением молока. Проще говоря, в этом мире я становлюсь Пастером и открываю метод пастеризации.

Фридо завороженно смотрит на столбик термометра, когда тот поднимается вверх, и, постоянно помешивая, исправно следит, чтобы температура молока не поднималась выше шестидесяти пяти градусов.

Лейт, сначала не проявлявший ни капли интереса, постепенно включается в процесс и тоже вносит свою лепту, то поддерживая огонь, то принося прихватки.

На последнем этапе мы разливаем молоко по чистым бутылкам и опускаем их в холодную воду.

— Вот если будете хранить бутылки в прохладном месте — только обязательно с крышкой! — и соблюдать чистоту, как мы с Вами сегодня, то около недели молоко выстоит.

Я устало встаю с лавки и собираю корзинку со всем, что я просила. Впереди еще очень долгая ночь и никаких гарантий, что у меня получится все с первого раза. Но отступать уже некуда.