Что он здесь делает? Уже пришёл за налогом? Время же ещё есть! Или он… по мою душу? Вычислили как-то, что та беглянка, это я?

Но жизнь, как водится, всегда может подкинуть вариант похуже.На меня вываливают новое обвинение:

— Арестуйте ее! Эта украла моего работника!

18. Глава 17

Украла? Да его не больше получаса не было! Полчаса, которые он ел, потому что, видимо, до этого голодал!

Я в шоке смотрю на указывающего на меня низкорослого лысеющего мужичка лет пятидесяти. Его коротенький пухленький пальчик с перстнем никак не намекает на тот факт, что ему “нечем платить” работнику.

— Прошу прощения, — я поднимаю бровь и перевожу взгляд с этого “веселого молочника” на стражника. — А у вас разве рабовладельческий строй?

— Что? — вырывается удивленное у обоих мужчин.

— Говорю, мне вроде как сказали, что люди здесь — наемная сила, им деньги платят, а, занчит, они никому не принадлежат и украсть их просто невозможно, — пожимаю плечами. — А когда работнику перестают платить, то он имеет право найти новую работу, так?

— Да кому нужен этот сопляк?! — вскрикивает мужик, а потом осекается, понимая, что сам только что подтвердил то, что красть мальчонку у меня смысла нет.

— Мне нужен, — твердо заявляю я, всем сердцем ощущая, что говорю правду.

— Она сама наемная! И у бабки денег не хватит даже этой белобрысой заплатить, что вы ее слушаете? — это уже вклинивается неуемная Сайки.

— А это уже не тебе решать, — появляется Эйну.

Из-за моей спины появляется взлохмаченная светлая голова Лейта. Он жметсмя ко мне, словно ища защиты, а я глажу его по плечу. Охранник смотрит на него, мощится, понимая, что тут ему ничего не светит и бросает молочнику:

— За ложный вызов добавят к налогу, — потом переводит взгляд на Эйну. — А тебе лучше бы к завтрашнему вечеру иметь достаточно денег, чтобы заплатить работникам.

Молочник собирается что-то возразить охраннику, но под тяжелым взглядом осекается. Зато это не мешает ему недобро посмотреть на нас.

— С вас еще отступные! — его палец продолжает тыкать в меня.

Как раз к этому моменту к лавке подходит высокий жилистый мужчина в густой, но подстриженной черной бородой и в простой одежде.

— Я за хлебом, — гулким басом гремит он и достает небольшой кожаный мешок с плетеной тесьмой. — Положите все в тачку.

Эйну поджимает свои тонкие старческие губы, глядя на помощника свинопаса, но ничего не говорит. Только дожидается, когда я загружу оставшийся хлеб в тачку, а сам мужик, оставив нам взамен звенящий монетами мешочек, скроется за углом улицы.

Старушка даже не открывает его, а сразу кидает под ноги молочнику.

— Тут тебе и отступные, и покрытие вызова охранника, — произносит она. — Только чтобы твоего духа рядом с моей лавкой больше не было.

Молочник приоткрывает мешочек, присвистывает, но не отказывается, а сразу засовывает в карман и сквозь толпу уходит.

Я сегодня, можно сказать, клоун на арене цирка. Лишь едва мажу взглядом по толпе, понимая, как мне неприятно это внимание. А особенно внимание одного мужчины в плаще с капюшоном, накинутым поверх белой формы. Где-то я такую уже видела, и это заставляет мурашки пробежать по спине.

Но тихое “спасибо” от Лейта помогает откинуть все сомнения, правильно ли мы с Эйну сделали. А все остальные проблемы, я уверена, мы сможем решить.

— Скоро муку принесут, опара еще есть… — говорит Эйну, как только закрывается дверь. — Мы сможем приготовить хлеб, Аля. Но даже если мы его продадим, на налог нам не хватит.

В голове всплывают слова того сборщика налогов, что он еще нам что-то повесит. Черт. То есть спасти нас может только чудо? И где его найти?