Он помог нам выбраться из машины. Я взяла ребенка на руки, и он доверчиво прильнул ко мне. Обхватил и ручками, и ножками, как маленькая обезьянка. Макс первым ломанулся вперед, хрустя ветками, как медведь. Я поспешила следом, стараясь не получить ими по носу и аккуратно прикрывая голову малышу.

– От кого мы убегаем? Кто это был? Макс! Расскажи мне все! Что за секреты?! – я была на грани истерики.

Макс оглянулся, обжигая коротким злым взглядом. И стукнул пальцем по виску.

– Не кричи! Совсем уже, услышат же. Пошли скорее, все потом.

К счастью, вскоре деревья расступились. Впереди показался одинокий лесной домик а-ля «Как я провел лето в деревне». Чуть потрескавшиеся беленые стены, синие деревянные окна и дверь, резной козырек над крыльцом, колодец в двух шагах… Я даже не сразу обратила внимание на решетки. И только потом заметила, как странно они смотрятся на стареньких окнах.

Макс вскочил по скрипучим ступенькам, впуская нас внутрь. Малыш у меня на руках пронзительно чихнул от летающей в воздухе пыли.

– А тут нет пауков? – доверчиво спросил он, прижимаясь ко мне.

– Н-наверно… – пробормотала я, оглядываясь в темном коридорчике без окон.

«Главное, чтобы здесь бандитов не было», – оптимистично брякнул мой внутренний голос.

Макс отыскал на стене шатающийся старый выключатель, и под потолком загорелась лампочка в старом абажуре.

– Мамочка, а где мы? – малыш завертел головой.

Я со вздохом осторожно отцепила его от себя. Сердце заныло. Ведь было так приятно, когда этот мальчик называл «мамой». Пусть даже он и обознался. Может, я внешне похожа на его маму? Фигура там, прическа, мало ли… Я бережно опустила его на пол и присела рядом.

– Послушай, ты перепутал… – начала я, взяв в свои руки маленькие ладошки, замерзшие от волнения.

Макс ухватил меня за плечо. Он кивком показал на дверь. Вздохнув, я вышла с ним на порог. В лицо повеяло свежим лесным ветерком. Он шевельнул волосы, заметно растрепавшиеся после погони.

– Этому мальчику… Кириллу… очень досталось, – вздохнул Макс, мрачно глядя вдаль. – Его мамы больше нет. Видно, он так и не смог с этим смириться, раз принял тебя за нее. Подыграй ему немного. Тебе же несложно.

– Подыграть?! Ты в своем уме?! – взвилась я. – А потом он будет думать, что мама его бросила?

– Рита! Это ненадолго! Просто помоги мне хоть раз… Сама видишь, у нас проблемы! – он сложил ладони в молитвенном жесте.

Макс попытался изобразить глазки голодного щенка, но для двухметрового нахала – задача не из легких. Так что я закипела еще сильнее:

– Хоть раз?! А как же тот раз, когда ты купил биодобавок полон дом, а я потом втюхивала их всем подругами? А нерабочие роботы, которых я бонусами раздавала у себя на работе? А когда ты вдолбил себе в голову, что станешь крутым видеоблогером, кто держал тебе камеру?

Я шагнула к Максу, тыкая ему пальцем в грудь. Мои волосы разметались. Глаза засверкали от ярости. И у Макса тоже. Наверно, сейчас мы напоминали близнецов со светлыми глазами, горящими гневом, и разметавшимися каштановыми волосами.

– Это другое! Здесь вопрос жизни и смерти! Ты не понимаешь… Этот ребенок, он – не мой. Он…

Макс схватил меня за плечи, встряхивая. Я уже собралась потребовать объяснений, но тут из дома выбежал Кирилл. Он пихнул моего брата в ногу, пытаясь оттолкнуть его.

– Не надо! Не обижай мою маму! Ты плохой!

Макс вздохнул, отпуская. А Кирилл бросился меня обнимать.

– Не переживай, Кирюшка, – я тепло погладила его по волосам. – Дядя Макс просто весь на нервах, вот и кричит. Все хорошо.

– Пусть этот дядя уйдет, – пробурчал Кирилл. – Он чужой! А ты – моя. Люблю тебя.