Всё то время, пока челюсти Рика усиленно работают, мы молчим. Полянку постепенно накрывает тьма, которую, впрочем, уже совсем скоро разбавляет серебристый свет луны. Ветра нет, потому мне относительно тепло и даже как-то уютно. И филин ухает вдали по-особенному приятно, создавая тем самым атмосферу хорошего вечера наедине с природой.

Я облокачиваюсь за спиной на бревно и поднимаю лицо к веткам над нашей головой, сквозь листья которых пробивается "магический" свет. Ночь всегда была временем магии, потому что её тьма хранит в себе тайны, которых словно и не было, стоит взойти солнцу. Но пока темно... Пока темно, можно быть самим собой — темнота спрячет всё, что ты не хочешь показывать другим при свете дня. А ещё темноте можно доверить самое сокровенное, и она его сбережёт.

Мы с Эвэрли произносим имена друг друга одновременно и тут же вновь замолкаем.

— Говори, — предлагаю я, потому что понимаю, что в последнюю минуту он разглядывал меня, что смущает и сбивает с мысли.

— Хотел узнать, что ты выяснила на счёт своего отца.

— Нет, он не был оборотнем. Природа против подобных союзов.

— Но далеко не всегда.

— В каком смысле? — смотрю я на Рика.

Он убирает с колен пустые коробки и тоже пересаживается на землю, опираясь спиной на бревно:

— Ты и я.

— Неправильный вампир и неправильный оборотень? — усмехаюсь я.

— Нет, я самый обыкновенный оборотень, Райт. А вот с тобой... Почему ты, если не брать в расчет последние дни, пьёшь человеческую кровь настолько редко? Там, на обрыве, ты сказала, что это были всего три глотка после месяца диеты, так?

— Так.

— И что же? Таким образом Хайди не подсядет на твои укусы или что?

— Я на это рассчитываю, — говорю я тихо, отводя взгляд.

— Тебе не по душе быть вампиром, Райт? — горячо шепчет Рик, словно жаждет услышать положительный ответ.

— Если я отвечу, что да, тебе станет легче мириться с тягой ко мне? — горько усмехаюсь я. — Прости, Эвэрли, но я разочарую тебя в очередной раз. Мне вполне нравится быть той, кто я есть. А диета... Кровь в пакетах не даёт тех ощущений, что даёт "живая" кровь. И да, я не хочу из-за своих потребностей, подсадить Хайди на укусы, потому мы и придерживаемся графика.

— Ты меня не разочаровала, Райт, — тоже тихо замечает Рик. — Если честно... Да, иногда ты меня восхищаешь.

— Что-что?.. — округляю я глаза.

— Да брось, — широко улыбается он. — Ты хорошо научилась давать отпор обидчикам, помогаешь тем, кто нуждается в помощи, почти перестала оглядываться на чужое мнение и отправилась со мной в поход! И наконец несмотря на то, что вампир, завела настоящую подругу, о которой беспокоишься.

— Хайди классная, — улыбаюсь я.

— Ага. И ты, Райт, тоже местами классная.

Боже мой, Рик так же рассуждает о темноте? Тоже считает, что его признания останутся в ночи и с рассветом испаряться, словно их и не было?

— Ты поэтому зовёшь меня исключительно по фамилии? — нервно усмехаюсь я.

Рик поворачивается в мою сторону, подхватывает прядь моих волос и оправляет её за ухо:

— Боюсь, если я буду звать тебя по имени, то пути обратно уже не будет... Должно же у нас остаться что-то привычное, так?

Судя по интонации Эвэрли ждёт моего согласия, но его глаза... Они словно спрашивают совсем о другом. О чём-то, что намного глубже и серьёзнее, чем дурацкие имя и фамилия... Неужели наша пресловутая связь добралась и до его разума?

Мне становится как-то тревожно, и потому я быстро соглашаюсь:

— Так.

Эвэрли на секунду поджимает губы и кивает:

— Тогда, Райт, иди спать. Я подежурю первым, на всякий случай.

Он резко отстраняется и, скрестив руки на груди, отворачивается в сторону. Я тоже киваю самой себе и поднимаюсь, но прежде, чем пойти к палатке интересуюсь: