— Рик... Весь день мучает этот вопрос...

— Ну? — поторапливает он, не глядя.

— Ты в своём волчьем обличии понимаешь человеческую речь?

— Да.

— Ясно. Тогда... Спокойной ночи?

— Сладких снов, Райт.

Я мысленно его передразниваю и наконец забираюсь в палатку. И мне опять отчего-то грустно и как-то зябко. Возможно оттого, что он несмотря на то, что сейчас рядом, всё же находится невыносимо далеко?..

Я долго не могу уснуть, ворочаясь с боку на бок. Да, в основном из-за чертовой выпитой крови, которая до сих пор гуляет в моём теле энергией. Сомневаюсь, что вообще смогу спать этой ночью.

В отличии от оборотня.

Я улыбаюсь, когда слышу равномерное сопение снаружи, и наконец решаю больше не мучиться в попытках заснуть. Расстёгиваю молнию на входе и выбираюсь из палатки.

Рик уснул со скрещенными на груди руками; подбородок покоится на груди. Хорош защитничек, ничего не скажешь. Сомневаюсь, что его сможет разбудить и пушечный выстрел, не то, чтобы какие-то посторонние шорохи. Снова улыбаюсь и, не в силах сопротивляться, разглядываю оборотня несколько минут подряд. Красивый. Сильный. И... добрый. Меня тоже всегда восхищали его наглость и исходящее от него ощущение того, что ему принадлежит весь мир. Восхищали и бесили одновременно.

Рик Эвэрли наверняка никогда не строил планов на будущее, но словно каждую минуту своего существования знал, что конкретно хочет от жизни. У него всегда и всё под контролем.

Уж не знаю настолько это соответствует действительности, но парень создаёт именно такое впечатление.

Самый обыкновенный оборотень? Пускай. Но человек он далеко необыкновенный.

Я разворачиваюсь к палатке, вынимаю из её жерла спальник, полностью расстёгиваю его и стелю рядом с Риком. Затем обхожу парня и аккуратно заваливаю его боком на материю, Рик при этом даже не всхрапывает — спит себе сладким сном младенца. Вновь не могу не улыбаться и решаю, что эта ночь сохранит в себе много сокровенного, потому что снова обхожу оборотня и сажусь у бревна, укладывая его голову себе на бёдра. Ближе к рассвету сменю дислокацию, и никто не узнает о той слабости, что я себе позволила. А главное, об этом не узнает сам Эвэрли.

Такой уязвимый и беззащитный во сне.

Аккуратно провожу подушечкой указательного пальца по его виску, скуле и ниже: через шею к плечу. Ощущения при этом самые тревожные, словно я делаю что-то запретное, но очень желанное. А затем я смелею и запускаю всю пятерню в его мягкие волосы. Поглаживаю кожу.

Совсем рядом ухает филин, и я вздрагиваю от испуга. Чувствую нестерпимый жар у щёк, и уже хочу бросить заниматься глупостями и пересесть, но Рик, прерывисто вздохнув, обнимает мои колени рукой и укладывается удобней. Жар сползает на шею и грудь, но я выдыхаю с облегчением, потому что оборотень не проснулся.

В общем эта ночь оказалась для меня самой длинной из всех прожитых. В конце концов, барабанящее в груди сердце успокоилось, и ближе к рассвету я-таки смогла выбраться из-под Рика, чтобы пересесть ближе к палатке.

Уложив подбородок на обнятые руками колени, я наблюдаю, как солнечный свет постепенно заполняет полянку, как его лучи касаются волос Рика, лба, а затем и его глаз. Как они очерчивают его нос и красивые припухшие ото сна губы.

А затем магия ночи полностью испаряется.

Рик просыпается резко и порывисто подскакивает на месте. Опасливо озирается, пока не видит хохочущую меня. Его взгляд теплеет, и он сам улыбается, затем протирая лицо руками:

— Чёрт.

— Чёрт? Да с таким дозорным, как ты, нас десять раз могли убить, затем воскресить и снова прикончить!