— Когда мне будет шестьдесят, тебе стукнет семьдесят четыре, Ренат. Согласись, что разница будет незаметна?

— Весьма оптимистичный расклад, — уголки его губ чуть приподнимаются.

— А я хочу быть оптимисткой. — Вдруг чувствую легкость и вкус к жизни внутри. — Есть роллы без риса и не вспоминать о японцах. Встречаться, заниматься сексом с кем хочу… — чуть затихаю.

Поверить не могу, что все это несу вслух.

— У тебя отлично получается быть оптимисткой, Эмилия, — голос Рената становится резковатым. — Я бы добавил пессимизма, но сегодня твой вечер.

— Да, — улыбаюсь, задирая подбородок. — Сегодня мой вечер, поэтому давай не будем его портить. Спасибо, что привез меня сюда.

— В качестве подарка, — усмехается.

С интересом раскручиваю специальную деревянную подставку, только что вынесенную Марией, и рассматриваю аккуратно нарезанные ингредиенты.

— Хочешь попробовать? — спрашиваю, сжимая в руке небольшой лист нори. — Я сделаю тебе на свой вкус. Тебе понравится.

Он неопределенно приподнимает брови и отпивает дымящийся кофе.

Я тянусь к запотевшему ото льда бокалу и делаю пару глотков вкусного шампанского.

— Все, я делаю. Для тебя. — Тут же включаюсь, рассматривая аккуратно выставленные на подставку пиалы. — Рис, если тебе такое нравится, — выкладываю на сложенный в ладони лист, — сыр, огурец, перец. Такие, как ты, любят овощи.

— Такие, как я? — снова усмехается.

— Ага. Ты ведь занимаешься спортом, значит, правильно питаешься. Я добавлю крабовое мясо. У тебя нет аллергии?

— Вряд ли. — Ренат не сводит с меня взгляда.

— Обязательно васаби. Ты, как мне кажется, любишь поострее…

— Даже не буду спрашивать, откуда ты это взяла.

— И красная икра.

— Надеюсь, не из-за предполагаемых проблем с сердцем?

— Нет, — смеюсь. — Просто это будет вкусно с красной икрой. Пробуй.

Поднимаюсь и протягиваю руку. Ожидаю, что Ренат заберет у меня ролл, но он нависает над столом и тянется к моей ладони.

Задерживаю дыхание, когда он пробует и при этом смотрит на меня. Теплые губы касаются моих пальцев. Это рождает какое-то странное, беспокойное предчувствие.

Падаю на свое место, сжимая и разжимая ладонь.

— Я…

— Вкусно, но васаби и перец здесь лишние. Спасибо, — он вытирает рот салфеткой. — Теперь ешь сама.

— Я… кажется, не хочу, — говорю, вскакивая и хватая сумку. — Я сейчас.

Направляюсь в уборную, совершенно не заботясь, что подумает Ренат. Включаю воду и смачиваю пылающие щеки.

Странное ощущение… Запретное, но до подкашивающихся ног приятное.

Открыв дверь, сразу вижу Аскерова.

Он бегло осматривает мое лицо.

— Пойдем, — ведет на выход, мягко подталкивая.

Смешанно улыбаюсь официантам.

Ренат, взяв меня за руку, подводит к своему автомобилю. Я мучусь сомнениями.

Он отвезет меня домой?..

Или что? Что дальше?

— Сейчас, — бросает тихо и открывает заднюю дверь.

Я отворачиваюсь и любуюсь панорамой вечерней столицы. Как же я люблю этот город!.. Он современный, но с душой. Он слишком быстрый, но иногда, как этим летом, замедляется и будто бы пустеет. Он кажется красивым. Яркой картинкой, сошедшей из букваря. Но если разобраться, внутри у него столько боли…

Москва слезам не верит, и я им не верю. Слезы для слабых, а мы с моей Москвой сильные.

Плечи накрывает прохладная ткань и теплые руки, обнимающие сзади.

— Спасибо, — благодарю Рената за пиджак.

Разворачиваюсь и поднимаю лицо. Прячу смущение за легкой улыбкой.

Я не должна быть стеснительной и робкой. Так точно ничего не получится.

Смелею окончательно и жмусь к широкой груди, обнимая крепкую шею. Ренат склоняется и смотрит в упор, громко дыша. Последнее, что вижу, — его нависающее лицо, а дальше —водоворот. Ноги подкашиваются, но мужские руки вовремя меня подхватывают за талию, проникнув под пиджак, а я сгребаю пальцами воротник рубашки.