Просто чтобы отвлечься и почувствовать, что все закончилось.

Все закончилось.

Прикрываю глаза и едва сдерживаю слезы, оставляя их навсегда внутри.

Я не жертва. Я — не жертва.

Если же я хочу ей стать, то только как сегодня — по собственному желанию. Никто не сможет сделать меня слабой.

— Аккуратно, — тихо предупреждает Ренат.

Прижимаю голову к груди. Оказавшись на ледяном кожаном кресле, ежусь от холода. Хочу обратно, прижаться к горячему телу, чувствовать защиту, быть его частью.

Дурость!

Молча наблюдаю, как Аскеров идет к навесу, под которым находится много людей. Почти все они одеты в форму.

— Возьми, — возвращается с пиджаком.

— Спасибо.

Сузив глаза, Ренат осматривает мое лицо и шею. Я только сейчас замечаю, что его рубашка испачкана моей кровью.

— Я тебя пристегну, — сообщает, вытягивая ремень безопасности.

Когда нависает надо мной, я двумя руками обнимаю крепкую шею и слышу, как щелкает замок. В нос проникает невероятно мужественный аромат туалетной воды.

Или так пахнет его кожа?..

Я не знаю.

— Ну чего ты, напарница? — грубовато спрашивает Аскеров, положив ладонь мне на затылок. Гладит с нажимом. Не так, как вчера ночью. Эмоциональнее. — Все-таки реветь собралась?

Мотаю головой и отстраняюсь. Наши взгляды сталкиваются. Я тону в омутах его глаз, обрамленных тоненькими симпатичными морщинками на веках, потому что Ренат улыбается.

— Отвезу тебя в больницу, — он вдруг становится серьезным.

— Я хочу домой. У меня ничего не болит. Это просто царапина, — касаюсь шеи и рассматриваю окровавленные подушечки пальцев. — Надо помазать. Заживет.

Аскеров неопределенно кивает и плавно закрывает дверь.

Нас быстро выпускают из оцепления, пробок на дорогах почти нет, поэтому в моем дворе оказываемся слишком быстро. Из машины выхожу сама, плотнее запахиваю огромный пиджак и направляюсь к подъезду.

Ключ от дома, слава богу, лежит в кармане сарафана. То, что Ренат идет за мной, замечаю не сразу.

Оказавшись в квартире, дрожу от радости и вздрагиваю, когда он привлекает меня к себе.

[1] Фрагмент песни «Нас бьют, мы летаем», стихи - Джахан Поплыева, музыка – Андрей Ктитарев

16. Глава 14. Эмилия

Пиджак валится на пол.

Мое продрогшее от дождя тело льнет к Ренату. Руки обнимают упругий торс. Замираю, стараясь поймать все-все-все ощущения. От откровенной слабости, касающейся моих коленей, до легкого возбуждения, распирающего тесную грудь.

— Думал, ты в состоянии шока, поэтому не плачешь. Как правило, объятия расслабляют, позволяют выплакаться.

— Я не привыкла к объятиям, поэтому и плакать не люблю.

— Уже понял.

Понял, но не отпускает…

Зажмуриваюсь.

Конечно, я чувствую, что Аскеров не проявляет ко мне никакого лишнего внимания: одна его рука укрывает мои плечи, вторая — мерно поглаживает по спине. Отеческие объятия, не более того, но я привыкаю, хочу продлить этот момент, малодушничаю.

Глупость с моей стороны?

Наверняка да, но пусть я буду глупой.

— Зачем ты встала? Он бы тебя не выбрал…

Я только пожимаю плечами. Слова застывают внутри вместе со всхлипом, который я стоически глотаю. Объятия действительно расслабляют.

— Зачем, Эмилия? — Ренат давит на плечи и поднимает мое лицо, подцепив пальцами подбородок.

Смотрит сверху так, что степень возбуждения только нарастает, а кровь в венах будто начинает бежать быстрее. Горячая-горячая кровь.

— Там была моя подруга. Ее зовут Искра.

— Крашеная?

Киваю.

— Она боялась, а я… нет.

Облизываю пересохшие, обветренные губы. В центре нижней неприятно щиплет. Вспоминаю, как кусала ее там, на полу в отделении банка. Нервничала. Не по себе становится.