За всей этой своеобразностью опасности от Искры я не чувствую, а то, как открыто она изучает мое лицо, даже вызывает легкую улыбку.

— Что смеешься? — вдруг настораживается.

— Не знаю. У меня… нет подруг, поэтому не знаю, что сказать…

— У меня тоже нет.

— Зачем тогда меня позвала?

— Виноватой себя чувствую. За вчерашнее.

— Да брось, — отмахиваюсь.

— У тебя есть парень? — она спрашивает, наблюдая за официантом, который возвращается с напитками и наполняет высокий бокал прохладным пивом.

— Нет.

— Я думала, кто-то из этих… Вчерашних, нерусских.

— Нет. Это мои друзья из Польши, мы работаем вместе.

— Ты красивая…

— Ох, ну… спасибо.

Она еще внимательнее прищуривается.

— Долговязая немного…

— Это потому, что ты слишком коротышка, — парирую.

Грубовато отвечаю колкостью на колкость. Я привыкла общаться с парнями, а у них есть негласное правило сразу давать сдачи.

Удивительно, но Искра, кажется, расслабляется и даже смеется. Жадно пьет, а затем отставляет бокал и смачно вытирает губы.

— Один-один, Эмилия.

Я, равнодушно пожав плечами, аккуратно обхватываю трубочку губами.

— А тот мужик на крутой машине, который вчера тебя увез, твой масик?

— Масик?

Ренат Булатович Аскеров — масик.

Даже улыбнуло.

— Ну, папик?

— Нет, — смеюсь. — Это… друг моего папика.

— В смысле? — зависает.

— В смысле друг моего папы. Если точнее, Ренат Булатович — его коллега.

— А… ясно… И хорошо, что это просто друг твоего отца, — рассуждает Искорка. — У меня одногруппница встречается с таким. От него даже воняет...

— Чем?

— Старостью.

— Аскерову тридцать три...

— Динозавр!..

Я качаю головой.

От Рената не воняет. Аромат его туалетной воды древесный, а кожи на лице — какой-то особенный. Будто соленое море острым черным перцем присыпали. Будто это не должно было мне понравиться, но что-то в этом мире сломалось.

— А ты с бабушкой живешь? — интересуюсь, чтобы сменить тему.

— Ага. С бабкой.

Поджимает и без того тонкие губы.

— А родители где?

— В Москве.

— Но ты… живешь не с ними?

— Нет. Я живу не с ними, — снова пьет.

— Мм… Ясно.

Объяснять причину такого расклада Искра не собирается, а я не планирую забираться незнакомому человеку под кожу, поэтому разговор снова резко угасает. Убедившись, что собеседница начинает отвечать на сообщения в телефоне, я тоже достаю свой из рюкзака и первым делом проверяю мессенджеры.

Петр пишет, что один из наших прошлых заказчиков просит повторить выступление в начале следующей недели. Отвечаю, что, конечно, мы отработаем, и предлагаю собраться на уличную репетицию в парке.

Домой больше не приглашаю. Это действительно было глупо. Ренат прав.

Снова вспоминаю о вчерашней ночи.

Сейчас, когда солнце так ослепительно отражается в окнах, а вокруг меня размеренная дневная Москва, кажется, будто мне вообще все приснилось.

Ничего не было.

Ни твердых, удушливых прикосновений, ни его взрослой, явно насмешливой просьбы.

Ничего.

— Ты все? — спрашивает Искра, убирая телефон и отставляя пустой стакан.

— Я — да.

— Тогда пойдем, — поднимается со стула и оставляет деньги на столе. Судя по мелким купюрам, ровную сумму.

Я тоже достаю остатки налички. На лимонад как раз хватит.

— Ты сейчас куда? — спрашиваю, надевая солнцезащитные очки, уже на улице.

— Провожу тебя, мне все равно заняться нечем.

— Ладно.

Свое удивление не показываю. Мы не спеша возвращаемся тем же путем, через переход.

В отделении банка довольно много людей. Занимаем очередь у банкомата. Просторное помещение наполнено привычным натянутым ожиданием, которое лишь изредка нарушает наш шепот или разговоры операционистов с клиентами.