А Ренат Булатович?..
Пусть будет как-то отдельно от меня.
Несмотря на то что вчера от тяжелого мужского дыхания, бьющего по щеке и губам, я испытала самые противоречивые и яркие эмоции за все свои восемнадцать лет, хочу больше не думать об этом жестоком, опасном мужчине.
Слишком опасном для таких неопытных девушек, как я.
Предложить мне такое... Отсосать ему...
Стыд.
А еще я впервые почувствовала… сексуальное желание, которое до этого встречала только в любовном дарк-романе. В колледже много кто такие читал, и я попробовала. Вся эта жестокость — не мое, но я, кажется, поняла, что испытывала главная героиня.
Это… странно. Будто нутро разворотили и начали нещадно скрести его горячими, жадными пальцами. Жарко, нетерпеливо, капельку больно и щекотно одновременно. Что-то с чем-то!
Хочу это повторить.
Только не с Аскеровым.
После ванной комнаты, затянув потуже пояс халата, иду на кухню и ставлю чайник на плиту. В холодильнике пусто: вспоминаю, что последние деньги я потратила на концертный костюм. Жить целую неделю планировала на то, что мы заработаем в «Родео». Получилось как получилось.
И что же делать?..
С отцом у нас уговор — никаких внезапных звонков, поэтому оставляю сообщение в мессенджере и спокойно пью чай.
Телефон вибрирует спустя час.
— Привет, пап.
— Здравствуй, дочь. Жалуйся.
— Не буду я жаловаться, — смеюсь.
— Наш человек!
Он замолкает, а я, кажется, краснею от радости.
Наш человек.
Это ведь похвала?
— Ну так что молчим?..
— Я… в общем, деньги закончились.
— Так бы сразу и сказала. Перестали платить за твои частушки?
— Просто получилось так, — оправдываюсь. — Через несколько дней еще концерт. Там уже заплатят.
— Ладно уж. Возьми в столе банковскую карту и сходи, сними сколько надо. ПИН-код знаешь.
— Спасибо, пап, — улыбаюсь. — Сейчас чай допью, посуду помою и пойду.
— Дома-то как? Кран больше не ломала?
— Нет, — смеюсь. — Только вот посудомоечная машина снова полетела. Я пыталась почистить фильтр, но она все равно не работает.
— Без этого можно прожить…
— Конечно, пап. — Тут же пугаюсь, что увижу здесь Аскерова вновь. После вчерашнего вечера как-то не хотелось бы. — Ты только никого не проси ни о чем, пап. Я руками посуду буду мыть, не переживай.
— Ладно. Давай уже. Не натренькивай. Некогда.
— Пока...
Закончив с домашними делами, надеваю легкий длинный сарафан без рукавов и убираю волосы в шишку. Слишком жарко, чтобы оставлять их распущенными. Закидываю в рюкзак банковскую карту отца и, прежде чем убрать телефон, долго смотрю на экран.
Все потому, что там пропущенный. Номер незнакомый.
Еще раз захожу в кабинет отца, достаю блокнот и сверяю цифры с теми, что удалила вечером.
Это не Ренат.
Несмотря на тихое разочарование, усмехаюсь.
— Ну конечно, — шепчу. — Зачем ему звонить тебе, дурочка?.. Он посмеялся над тобой.
Решаю все же перезвонить просто потому, что становится любопытно. Кто это может быть?..
— Привет, подруга, — слышится смутно знакомый женский голос. — Узнала?
— Нет, — отвечаю не очень дружелюбно.
Что за бред?
Нет у меня подруг.
— Это Искра… Вчера познакомились.
— А-а-а… Ясно.
Мое дальнейшее молчание слишком красноречиво, поэтому она продолжает:
— Ты вчера смылась так неожиданно. Пришлось твой номер спросить у тех парней. Они из Польши?
— Да, — отвечаю на автомате.
— Класс.
— А зачем тебе понадобился мой номер? — недоумеваю, выглядываю в окно.
На улице адское пекло. Асфальт блестит, вот-вот расплавится.
— Просто… я извиниться перед тобой хотела.
— За что?
— За то, что предложила соревноваться. По-идиотски получилось. Надо было нам по очереди выступать и гонорар поделить, а то вообще без всего остались. Я теперь на мели. И бабка моя пенсию нескоро получит.