Когда Рич перестает дергаться, отец разжимает руки. Потрепанный серо-рыжий волк уходит по лестнице, огрызаясь на непрошеных гостей.

— Это ни в какие ворота не лезет! — возмущенно кричит Том. — Я доложу Альфе, что вы скрываете в своем доме бесконтрольного оборотня! Он — угроза нашему обществу, нашей тайне. Я этого так не оставлю. И дайте моему сыну какую-нибудь одежду. Из-за вас он остался ни с чем!

Мама молча выносит старые папины шорты и футболку, протягивая Килу. Он нисколько не смущается моей матери и даже похабно лыбится. Господи, ну что за урод?!

На пороге Кил оборачивается ко мне и бросает фразу со скрытой угрозой в голосе:

— Это еще не конец, Мэл.

Когда за проблемным семейством закрываются двери, отец произносит, сжимая виски:

— Мелиса, тебе срочно придется выйти замуж…

11. Глава 11

— Мелиса, тебе срочно придется выйти замуж. И дайте мне кто-нибудь таблетку от головы! Немыслимо — у оборотня мигрень! Мои дети сведут меня в могилу раньше времени.

Я не решаюсь спорить и просто ухожу к себе. Но на полпути сворачиваю к брату. Думаю, ему сейчас так же паршиво, как и мне. Если не хуже.

Рич лежит на кровати. Одетый и поцарапанный. Со вздохом иду за аптечкой. Если я о нем не позабочусь, никто не сделает этого.

— Спасибо, что попытался надрать ему зад, — накладываю медицинский пластырь на особо изодранное место. У Ричарда все еще плохо с регенерацией, и я не пойму, в чем дело. Обычно подобные царапины — сущий пустяк для оборотня.

— Я мог спокойно их всех убить, — хладнокровно заявляет Рич. — Но подумал, что твой отец не обрадуется.

Я пропускаю мимо ушей слова о расправе и уточняю:

— Мой отец? Ричи, он наш общий. И твой в том числе. Он, конечно, бывает редкостным занудой и чрезмерно строг, но в целом хороший и любит нас по-своему.

— Я не помню его. Не помню вас всех, — Рич смотрит мне в глаза, и я вижу в этом взгляде тоску.

— А маму? — стараюсь, чтобы мой голос не дрожал, но это сложно.

— Совсем немного. Запах, голос. Какую-то песню, колыбельную вроде бы, — неуверенно отвечает и закрывает глаза. Начинает петь без слов, просто мотив. У него отличный слух, как и у матери. Это мне не досталось музыкальных данных. Лучшее отошло старшему брату, но я не ревную.

— Крошка, спи, закрой глаза, мама рядышком всегда, — подсказываю ему и вижу, как Рич плачет. — Братишка! — всхлипываю вместе с ним и осторожно обнимаю. Он не отстраняется. И это моя маленькая победа. Еще одна ниточка, что натянулась между нами. Надеюсь, что однажды он признает во мне родную сестру.

После эмоционального момента нам обоим становится неловко. Все-таки мы уже взрослые, а развели сырость.

— Слушай, а что ты помнишь последним? Ну, из своего прошлого. Есть же момент, который остался в памяти.

Рич сразу напрягается, и я жалею, что спросила. Наверное, прогонит меня. Но, к моему удивлению, отвечает:

— Я проснулся в клетке. Она была совсем небольшой, и я не мог там встать в полный рост. Все тело болело, наверное, переломы. Очень долго лежал один, пытаясь хоть имя свое вспомнить. Спустя несколько часов пришел он.

Ричард молчит, глядя в потолок.

— Кто? — спрашиваю шепотом. Жутко слушать о том, что рассказывает брат. И тяжело поверить в подобное.

— Я не знаю, как его зовут. Молодой мужчина, безбровый. По крайней мере, мне так сначала показалось. Потом-то я выяснил, что брови у него есть, просто очень светлые.

— Альбинос, что ли? — предполагаю.

— Да, наверное. Это неважно. Он ставил надо мной разные эксперименты, — хрипло говорит Ричард и отворачивается, чтобы я не увидела слез, блеснувших в уголках глаз.