ЧЕРТ ВОЗЬМИ! В нос ударяются определенные пары, и я в ужасе всматриваюсь в лицо перед собой в свете слабого ночника. Илья приперся в мою комнату и завалился на меня в самом неприглядном виде из всех. Глаза уже закрыты, на лице туповатая улыбка в стиле Муромцева!

Ах ты ж жук! Скривившись, пытаюсь встать, но куда там. По вене лупит страх, а еще мне чертовски стремно, что он сейчас примет меня за одну из своих однодневок. Кусаю губы и тужусь поднять его, однако выходит только слегка сдвинуть.

—Вот же ж лось всратый! — шиплю, делая очередной рывочек. Ничего не помогает. И я, обессилев, расслабляюсь.

Дышать нечем! Уф. Слегка отдохнув и собравшись, набираю в легкие побольше воздуха и толкаю от себя этого быка, мне почти удается…почти, потому что он остается на кровати, а я с грохотом падаю на пол, ударяясь затылком по-особенному сильно.

Шум стоит еще тот, а Муромцев хоть бы что. Ему вообще на все чихать! Тру затылок и пятую точку, переводя злобный взгляд на ишака, припершегося в мою комнату. Как я могла не закрыть ее?!

Как можно быть настолько тупой, подскажите, люди добрые?!

С боем выдираю еще и одеяло, потому что он не дождется моего пушистого облачка под собой. Пусть спит как есть! Господь, от него несет так, что никакие проветривания не помогут впоследствии, в комнате засядет аромат НЕ роз.

Илья что-то подхрюкивает, заграбастывая мою подушку. Вторую я отбираю, и по итогу он прямо в верхней одежде спит на моей кровати!

—Ах ты ж ишак вонючий, чтоб ты обосрался! — с силой толкаю дверь и громко стучу ею в надежде, что это заставит его проснуться, но храп становится только сильнее.

Прекрасно! Просто феноменально.

Теперь я в бешенстве!

Конечно, могу пойти в его комнату и оккупировать ее, но одна только мысль, что мне придется спать в обители порока и грязи, приводит меня в ужас. Венеру подхватить как-то не хочется, и да, я не уверена, что это свинья купается каждый день и меняет постельное белье хотя бы раз в неделю!

—Ненавижу тебя, Илья Муромцев. НЕНАВИЖУ, — топаю вниз с подушкой и одеялом наперевес. Гостевые почему-то закрыты, ключей у меня нет. Ну собственно вот!

Спать на диване, так спать на диване.

Ухнув, расстилаю себе спальное место, и ложусь, но как бы не копошилась — уснуть не получается. Со стоном переворачиваюсь на спину и накрываю голову подушкой.

Ааааа. Я ненавижу тебя, Муромцев!

8. -Глава 8-

ГЛАВА 8

Адель

Не помню, в какой именно момент меня уносит в сон, потому что полночи я продумывала все виды жестокого убийства Муромцева, но точно знаю отчего просыпаюсь.

От колючего взгляда, на который, открыв глаза, натыкаюсь. Муромцев стоит у подножья лестницы, и пытается, видимо, уничтожить меня взглядом.

Понятия не имею, где он взял одежду, потому что уезжал он из клуба в одних боксерских шортах, но на нем модные джинсы и простая черная футболка. Не то чтобы его это как-то красит, учитывая синяк на скуле, распухшую губу, всклокоченные волосы, точно придурку с детства не объяснили, что совать пальцы в розетку нельзя и его шандарахнуло током, двухдневную щетину и красные глаза.

Уже не говорю о запахе перегара, который тут же заполняет мои легкие, отчего я морщусь. Боже правый, какая мерзость!

— А чего не в прихожей на коврике? Там же твое место, — издевательски замечает, когда я немного приподнимаюсь.

— Мое место занял ты.

Награждаю этого кретина взглядом, который можно расшифровать только как: «Чтоб ты сдох!».

— Какого черта ты приперся ко мне в комнату, Муромцев? — вставая с кровати, зло шикаю.

— В этом доме нет твоей комнаты, Образцова. Она в той дыре, откуда ты приползла.